Смерть империи - [65]

Вместе с тем учитывался и зарубежный фактор. Горбачев, в конце концов, далеко зашел в прекращении холодной войны, и в мае ему предстояла встреча с Рейганом, а несколько позже — с Миттераном, Тэтчер и Колем, затем, в конце года, поездка в Нью—Йорк, дабы попытаться потрясти мир речью в ООН, а заодно удостовериться, что избранный президентом Буш будет следовать политике сотрудничества Рейгана. Обрушить удар на движения за независимость, особенно в Прибалтике, означало бы осложнить связи, которые Горбачев так тщательно налаживал, оказаться отброшенным на позиции конфронтации с Западом.

И все же никаких симпатий к сепаратистам он не испытывал. Не для того он забирался на вершину советской политической структуры, чтобы руководить ее разрушением. И не ему было становиться коммунистом номер один ради воссоздания капитализма.

Так что Горбачев тянул время, стремясь отыскать способ для избавления от всех проблем разом.

Прежде всего он попытался придать новый, более человечный, облик местным коммунистическим партиям. В июне — октябре все три первых секретаря старой закалки были заменены людьми, более подходящими для работы с крепнущими демократическими силами. Во всех трех республиках новые коммунистические руководители предпринимали деятельные усилия для сотрудничества с реформаторским движением.

Вдобавок в августе Горбачев, желая утихомирить обстановку, направил в Латвию и Литву Александра Яковлева. Как раз в ходе этой поездки Яковлев и выступил с сильной отповедью Лигачеву, защищавшему принцип классовой борьбы. Хотя Яковлев отверг, в частности, притязания прибалтов на открытие посольств за рубежом и введение собственной валюты, в целом его подход к намерению прибалтов обособиться основывался на понимании и мягкости. Поездка Яковлева, которую прибалты восприняли как поддержку Горбачевым их чаяний, воодушевила демократические силы в Прибалтике.

На деле, Горбачеву происходившее в прибалтийских государствах было не по душе. Когда вернувшийся из поездки Яковлев в частном порядке предложил предоставить им автономию в рамках конфедерации, ни Горбачев, ни другие члены Политбюро его не поддержали.[43]

Вместо уступок прибалтам Горбачев попытался обуздать их, ограничив их конституционные права на отделение. В октябре в связи с подготовкой к новым выборам был опубликован проект поправок к Конституции. Из него прибалты к своему ужасу узнали, что новый Верховный Совет СССР окажется наделен правом признать или не признать отделение союзной республики, равно как и аннулировать республиканские законы, которые вступят в противоречие с союзными законами.

Реакция всех трех прибалтийских государствах подтвердила, насколько глубоко националистические силы проникли в структуры местной власти. Национальные фронты, разумеется, отвергли предложенный проект, и в течение нескольких дней буквально миллионы людей поставили подписи под обращениями протеста. (В Литве подписавшие составили до двух третей всего обладающего правом голоса населения.) Но особо примечательно то, что три Верховных Совета, находившиеся под жестким коммунистическим контролем и все еще располагавшие подавляющим коммунистическим большинством, также отвергли попытку свести на нет право на отделение.

Эстонский Верховный Совет пошел еще дальше. 16 ноября им была принята декларация независимости, утверждавшая его право аннулировать советские законы, нарушающие положения эстонской конституции.

Тут Горбачев подвел черту — формально и официально. Он созвал Президиум Верховного Совета СССР и потребовал, чтобы тот признал недействительной акцию эстонцев. В речи на заседании Президиума он обрушился также на попытки эстонского парламента взять под свой контроль активы Эстонии и восстановить частную собственность.

«Как известно» — заявил Горбачев, — частная собственность является основой эксплуатации человека человеком и наша революция осуществлялась для того, чтобы покончить с ней и передать всю собственность народу. Попытка восстановить частную собственность это решение, тянущее назад, и оно оказалось бы серьезной ошибкой».

Этот раунд в схватке с эстонским парламентом Горбачев выиграл, поскольку Президиум Верховного Совета СССР с готовностью аннулировал эстонский акт. Однако он был вынужден отложить попытки ограничить право на отделение, поскольку против этих мер выступили многие республики. Его эмоциональное неприятие идеи частной собственности показали, сколь далек Горбачев был от принятия принципа, основополагающего для работающей рыночной экономики.

Нападки Горбачева на национализм и частную собственность ни к чему хорошему не привели ни в Прибалтике, ни на Кавказе. На деле националисты только набирали силы благодаря противодействию Горбачева. Вскоре им предстояло одержать полнейшие победы в тех самых выборах, которые устраивал Горбачев.

У западных границ

Не знавшие насилия, сотрясавшего Армению и Азербайджан, и — в ту пору — не имевшие общереспубликанских национальных движений, столь быстро созданных в Прибалтике, три западные республики, Белоруссия, Украина и Молдавия, тем не менее понемногу выходили из политического оцепенения, в которое были загнаны и в котором удерживались периодическими репрессиями. Естественно, территории, которые последними оказались в составе Советского Союза, первыми потребовали перемен.