Смерть империи - [277]

Такова была традиция, от которой Ельцин и его политические сподвижники отказались в 1990 году, когда заявили о суверенитете РСФСР, и в декабре 1991 года, когда формально обязали свою страну чтить границы остальных новых независимых государств.

Предположим, российское руководство избрало бы другой курс. Изменило ли бы это что–нибудь? Чтобы ответить, достаточно взглянуть на Югославию. Предположим, все бывшие республики Югославии решили бы — в 1990 или 1991 году — распустить федерацию и идти каждая своим политическим путем. Окажись Сербия готова признать существующие границы, а Хорватия и остальные ответить ей тем же, может, в результате и возник бы кое–какой экономический перекос, зато не было бы войны. Политические сражения велись бы, но не было бы кровопролития.

Многие, в том числе и Михаил Горбачев, страшились, что Советский Союз окажется ввергнутым в адскую пучину гражданской войны, если республики обретут независимость. Однако этого не произошло. Этнические битвы, продолжавшиеся после независимости, начались, еще когда Советский Союз существовал, и шли они по окраинам, а не в самой России. Почему крах СССР был относительно мирным? Да потоку, что российские лидеры не последовали примеру Сербии, не попытались перекроить границы или собрать всех этнических русских в Великороссии и выслать всех нерусских из страны. Попытайся они — и Советский Союз превратился бы во много крат большую Югославию, — в очень много крат большую, ибо, в отличие от Югославии, Советский Союз располагал десятками тысяч ядерных боеголовок, которые могли выйти из–под ответственного контроля.

Ельцинское переосмысление значения России является решением историческим, под стать Горбачевскому отказу от использования силы для увековечивания своего правления. Если бы его удалось утвердить, если бы большая часть русского народа приняла его и разумом и чувствами своими, это стало бы воистину поворотным пунктом в российской истории, таким же важным для будущего мира и справедливости на земле, как конец холодной войны и конец коммунистической диктатуры в Советском Союзе.

В декабре 1991 года, между тем, отнюдь не было ясно, что русская нация определила для себя новую свою сущность. Те российские лидеры, что помудрее, понимали, империи перестали быть источниками престижа и мощи, превратившись скорее в дорогостоящее бремя. Такое прозрение было уделом немногих. Большую часть русских приучили верить обратному. В тяжкую годину, которая, несомненно, еще наступит, сколько из них примутся увязывать хозяйственные беды и лишения с утратой империи? И уж конечно не будет недостатка в неперестроившихся империалистах и политических возмутителях спокойствия, готовых разжигать и использовать чувства утраты и предательства — вот так же раньше в нынешний век немецкие фашисты вскачь неслись к власти, обвиняя своих врагов в том, что те вонзают стране ножи в спину.

Эмоционально и духовно России еще предстоит, если у демократии останется хотя бы шанс, переосмыслить самое себя. Развиваться и процветать демократия сможет лишь тогда, когда российский народ удовлетворится жизнью в нынешних границах и примется взращивать отношения равенства со своими соседями. Попытки воссоздать старую Русь–матушку, империю, неизбежно приведут к диктатуре в самой России и обрекут на страдания всякого, кто живет по соседству.

Я знал: решающие сражения еще впереди, и именно это в рождественский день 1991 года удерживало меня от ликования по поводу кончины Советского Союза.

Акт вскрытия

Теперь, проследив за процессом, в течение которого Союз Советских Социалистических Республик потерпел крах и сошел в историю, можно свести результаты всех наших наблюдений в завершающий акт.

КОНЧИНА СССР

Покойный страдал порочными склонностями, исцелить от которых и были призваны лечащие врачи. Им удалось смягчить у пациента паранойю и обуздать в нем позывы к агрессивности, однако примененные в этих целях лекарственные препараты подорвали иммунную систему пациента и в конечном итоге он скончался от развития инфекции, которая не представляла бы угрозы для здорового организма.

Поскольку порочные склонности пациента явились причиной смерти десятков миллионов людей и продолжали пагубно воздействовать на жизнь сотен миллионов, представлялось гораздо более важным избавить его от подобных склонностей, нежели бороться за спасение жизни больного. Более того, хроническая склонность пациента к злоупотреблению властью привела к образованию склеротической системы, которая в минимальной степени поддавалась терапевтическому вмешательству. Следует, таким образом, воздать должное ответственным лечащим врачам, справившимся с важнейшей из стоявших перед ними задач. Тот факт, что больному не удалось выйти излечения живым, необходимо отнести к последствиям скорее самостимулированной болезненности пациента, нежели к примененным мерам излечения.

Покойный оставил после себя пятнадцать отпрысков. У всех у них выражено твердое стремление избежать манеры поведения, которая подорвала здоровье покойного и от которой, в сущности, пострадали все. Вместе с тем следует отметить, что потомство может сохранять в себе некоторый генетический материал, порожденный порочностью усопшего. У некоторых из потомков злокачественные проявления уже фактически дали о себе знать. Сообществу авторитетных медицинских специалистов, таким образом, следует держать уцелевшее поколение под неусыпным, хотя и благосклонным, наблюдением.