Смерть империи - [23]

«Только не говорите мне, что это советский министр иностранных дел! — воскликнул один из американских участников после того, как Шеварднадзе удалился. — Вся игра теперь пойдет по–новому!» Так оно для нас и оказалось.

————

Еще одно новое лицо во внешнеполитической команде Горбачева появилось на сцене с меньшей помпой, чем Шеварднадзе, однако он внес решающий вклад в то, чтобы Шеварднадзе получил внешнюю политику, которая сработала бы. В то время как Шеварднадзе отвечал за руководство дипломатией страны, Александр Яковлев разрабатывал теоретическое обоснование для утверждения советской внешней политики на новой основе, Рожденный в деревне близ Ярославля, в сердце исторической России, Яковлев был тяжело ранен во время войны. Домой он вернулся на костылях и — к огорчению своей матери–крестьянки, сомневавшейся в ценности ученья и образованности, — отправился в Ярославль завершать свое педагогическое образование. Много лет, делая карьеру, он переходил от учительства к журналистике, от работы в аппарате Коммунистической партии к нечастым периодам занятия наукой. Один из таких периодов пришелся на аспирантскую стажировку в Соединенных Штатах.

Самый продолжительный опыт работы за границей Яковлев приобрел в Оттаве, пробыв десять лет советским послом в Канаде. Был он там и в 1983 году, когда секретарь Центрального Комитета партии, отвечавший за сельское хозяйство, Михаил Горбачев, совершил основательную поездку по Канаде, Познакомились они за много лет до этого, еще когда Яковлев работал в Центральном Комитете и выступал в защиту некоторых предложений Горбачева, вносивших новое в управление фермами, однако на сей раз появилась возможность обсудить все обстоятельно. Для посла сопровождать высокопоставленного гостя везде и всюду это непременная дипломатическая обязанность.

Как вспоминал позже Яковлев, Горбачев поразил его «искренностью и ясностью позиций». Оба они пришли к согласию: «Так дальше жить нельзя». Не прошло и нескольких месяцев, как Яковлев был вызван в Москву и назначен руководить престижным Институтом мировой экономики и международных отношений, обычно известным по русской аббревиатуре ИМЭМО.

В декабре 1984 года Яковлев входил в состав небольшой группы, сопровождавшей в Лондон несовсем еще руководителя СССР Горбачева в его первом наскоке на дипломатию высшего ранга. Если признание Маргарет Тэтчер («Человек, с которым мы сможем дела делать») стало результатом советов Яковлева, то он недаром ел свой хлеб.

Хотя, несмотря на длительное пребывание Яковлева в Северной Америке, наши официальные лица хорошо с ним знакомы не были, все же они знали о нем больше, чем о Шеварднадзе. И то, что они знали в 1985 году, хорошего не предвещало. Яковлеву вполне доверяли в руководстве Коммунистической партии, чтобы направить его на Запад в качестве одного из пионеров освоения советскими студентами и аспирантами этого враждебного пространства. За десятилетие дипломатической службы в Канаде он открыто не выказал никакой склонности поставить под сомнение традиционную советскую политику. Его опубликованные работы были злобно антизападными.

В книге, выпущенной в 1984 году после длительного пребывания Яковлева в Канаде и накануне его поездки в Лондон с Горбачевым, он описывал американскую внешнюю политику такими вот словами:

«Монополистические хозяева Америки уверены, что их господство в мире явится наилучшим решением всех проблем международной политики. Они считают войну несравненным ускорителем достижения этой цели. Во имя самой губительной из всех порожденных жизнью идей, идеи мирового господства, фабриканты оружия и медные каски заключили союз со смертью. Они готовы похоронить сотни миллионов людей под развалинами городов, только бы поставить мир ка колени.

Послевоенные американские лидеры, по существу, всегда вели себя как бойцовые петухи с ядерными шпорами, изо всех сил стремясь одолеть коммунизм и Советский Союз, подтвердив тем самым свою «надежность», мощь своих «мускулов» и свою «смелость»».

Таким образом, нам было простительно не сразу оценить вклад, который внесет Александр Яковлевв преобразование коммунистической идеологии, на которой основывались и внешняя, и внутренняя политика. После того, как Яковлев был введен в Секретариат партии и — на какое–то время — в Политбюро, он стал поборником ограничения власти коммунистической системы, защиты прав человека и утверждения внешней политики на сотрудничестве, а не на классовой борьбе. Более того, он и Эдуард Шеварднадзе были единственными членами Горбачевской команды, понимавшими необходимость изменения советской политики в отношении нерусских наций и народностей.

Американский фактор

Чреватые бедой национальные вопросы, однако, в 1985 и 1986 годах не были в центре внимания советских руководителей. Решивши, что «так дальше жить нельзя», Горбачев вынужден был создавать более благоприятную международную среду для успеха любой программы внутренних реформ, какой бы скромной она ни была.

Соединенные Штаты не единственная внешнеполитическая проблема, с которой столкнулся Горбачев, Действительно, кое–кто из непочтительных наблюдателей, бывало, шутил в узком кругу, что СССР заслуживает особого сочувствия, поскольку это единственное государство в мире, «окруженное враждебными коммунистическими странами». Тем не менее, ключом к ослаблению напряженности, питавшей гонку вооружений, были Соединенные Штаты. Стань отношения с Соединенными Штатами менее напряженными — и облегчилось бы бремя многих других проблем; оставайся две эти державы в состоянии конфронтации — и разрешить проблемы было бы трудно где угодно.