Смерть и семь немых свидетелей - [69]

— У вас есть принципы, господин из Холтиц? — удивился Гронек.

— Этим принципом является, — продолжил художник, не обратив внимания на выпад, — стремление сделать все, чтобы мои гости чувствовали себя как можно лучше. Я уже говорил вам об этом, — произнес он топом учителя, делающего замечание забывчивому ученику.

— Действительно, — хлопнул себя по лбу адвокат, — как я мог забыть! Сейчас, чтобы нам стало совсем уж хорошо, пан Седлницкий начнет нас пугать до смерти. Но его можно простить — тяжелая наследственность. Как потомок известного семейства могильщиков…

Седлницкий предпочел ретироваться на кухню. Вскоре он вернулся оттуда с подносом, на котором стояли бутылка виски, сифон с газированной водой и стеклянная миска с кусочками льда. Его появление было встречено горячим одобрением.

— Знаю, какие напитки уважает пан капитан, — заметил художник скромно.

— Да, да, пан капитан вообще не любит ни в чем себе отказывать, — подтвердил Гронек, — поэтому к старости накопит… — он быстро поднял руку, останавливая Рафаэля, с языка которого готово было сорваться ядреное слово, и закончил фразу сам: — …на запасные части к своей старой «шкоде».

— И правильно, — отозвалась Эмила. — Судьба Яначека учит, к чему может привести жадность. Но нальет наконец кто-нибудь, или мы будем на все это только смотреть?

За дело взялся Михал Медржицкий.

— Жалко, — огорченно сказала Ленка, — мы с Мишей должны будем скоро уйти.

— Уйти? — нахмурился адвокат.

— К сожалению. В ресторане сегодня свадьба, надо помочь родителям.

— Я тоже туда иду. Фотографировать, — извиняющимся тоном произнес Дарек и развел руками: — Бизнес есть бизнес.

— Тоже мне, общество! — разочарованно протянул Гронек.

— Оставьте их, пан доктор, — стал успокаивать его Рафаэль. — Нам и без них будет неплохо. А знаете что? Вы здесь переночуете!

— Начинайте уж, — попросила Ленка Янду. — Мы правда скоро умчимся…

— Поспешай медленно, — остановил ее капитан. — Вначале выпьем, а потом мой друг Гронек объяснит вам суть дела. Он это умеет, не то что я. — Он поднял рюмку. — Предлагаю выпить за красоту присутствующих женщин, в том числе и моей бывшей любви.

— Бывшей? — удивилась Эмила. — Вы ее уже не любите?

Янда бросил взгляд на мольберт, где стоял — предупредительность, проявленная Рафаэлем, — портрет очаровательной женщины с голубыми глазами кисти Пьера Миньяра.

— Только в воспоминаниях, — печально улыбнулся оп. — Но очень хорошо, что она сегодня с нами. Итак, Яник, начинай.

Довольный Гронек завертелся в кресле, потом выпрямился и заговорил торжественным тоном:

— Каждое дело имеет свои особенности, свою специфику. А наше «дело семи кикимор» — следователи простят мне, что я так называю его, — было исключительным. Против этого никто не осмелится возразить, хотя взгляды на него могут быть различными. Скажем, пани Альтманова увидит здесь только странное стечение обстоятельств, над которым не стоит особенно ломать голову. А художник Седлницкий будет считать, что такие необычные события могли произойти только в замке Клени, полном загадок и тайн.

Так или иначе, остается фактом, что было совершено злодейское убийство молодой, красивой и очень одаренной женщины. С учетом специфики места преступления и других данных, с самого начала можно было сосредоточить внимание на семи подозреваемых, у каждого из которых, как сразу же выяснилось, был мотив для преступления, правда, у одних он был очевидным, у других — неясным. Пикантность ситуации заключалась в том, что мотивы эти впадали с теми человеческими пороками, которые в середине прошлого века аллегорически изобразил в своих необычных творениях скульптор-самоучка, которого я считаю великим художником.

Гронек помолчал, отпил из бокала и, окинув взглядом аудиторию, остался доволен: никто не спускал с него глаз.

— По замыслу скульптур должно было быть восемь, — продолжил он, — но последняя, ангел смерти, осталась незаконченной. Тем не менее этот набросок в камне идейно является логическим завершением всего ансамбля. В каждом из нас в той или иной степени присутствуют отрицательные черты характера, которые символизируют скульптуры. Один — скряга, другой — мот и гуляка, третий завидует соседу, купившему новый автомобиль, четвертый излишне мнит о себе… чаще всего без всяких на то оснований. Знаем мы и таких, в общем-то, вполне приличных людей, которые в определенные моменты, когда на них найдет, бывают злобными… Короче, все мы не без недостатков, и с этим, наверное, ничего не поделаешь.

Но автор скульптур имел в виду иное. Да, его интересовали перечисленные мной пороки, но только в том случае, когда они переходят всякую меру. Тогда они логически ведут к распаду личности, несчастью, а часто и к смерти. Поэтому незаконченную скульптуру я считаю логическим завершением…

— Пора переходить к делу, — неучтиво прервал его капитан.

— Как раз к нему и перехожу, — слегка обиженно ответил адвокат. — Ни о чем ином я, собственно, и не говорю. Хочу только заметить, что по странному стечению обстоятельств каждый из семи подозреваемых как бы… хм… страдал одним из недостатков, воплощенных в кикиморах, но было ясно, что только у одного из них негативная черта перешла границы нормы, стали пороком, толкающим к убийству. Но какой из семи смертных грехов и кто тот злодей? Вот что нужно было узнать.