Смерть и любовь в Гонконге - [90]

– Чего вы хотите? – осторожно спросил он. – Повторяю, доктор Мэй, я не понимаю, о чем вы говорите. Да, для меня ваши слова – загадка! Вы силой доставили меня на эту джонку, я протестую против насилия и требую отвезти меня на сушу! Если я не вернусь в своей машине домой к рассвету, случится такое, о чем вы и не догадываетесь…

Он умолк, сообразив, что допустил ошибку. «До рассвета… До рассвета еще несколько часов. Я даю им слишком большой гандикап во времени. Они почувствуют себя увереннее». Закусив губу, он сердито взглянул на доктора Мэя. – Зачем мы до такой степени осложняем себе жизнь? – спокойно спросил Мэй. – Готов допустить, что господин Чинь не тот человек, который отдает приказания наемным убийцам и врачам-экспериментаторам, что вовсе не он превращает молодых людей в бессловесные орудия смерти. Тогда прервем беседу с господином Чинем и обратимся к великому господину Чао.

Чинь Хаочжи сохранял и спокойствие, и достоинство. Он ничем не выдал, ударом какой нечеловеческой силы явились для него эти слова. «Кто меня предал? – подумалось ему. – Кто хочет ценой моей головы спасти свою?»

– Где господин Чао? – спросил Чинь. Его удивление выглядело искренним.

– Не задавайте столь глупых и недостойных вопросов! – не на шутку рассердился доктор Мэй. – Прикажете повторить, о чем сегодня шла речь в «Семи радостях»? После чего великий господин Чао отправился в заведение мадам Ио – но уже как один из наших влиятельнейших богачей господин Чинь. Да, девицы этого имени не знают, но кое-кто другой догадывается. Господин Чинь не заметил, как за ним по пятам шел ничтожный Мэй Такун, отец прекрасной Мэйтин, которая погибла, вкусив даров господина Чао, попытавшись перед смертью убить собственного отца.

– Чего… чего вы от меня хотите? – неуверенно спросил Чинь.

– Немногого. Возмещения.

– Назовите сумму.

– Деньги? – Доктор Мэй немного наклонился к нему. – Желаете откупиться, заплатить за смерть моей дочери?

– Я за собой вины не чувствую! И если тем не менее…

– Деньги и власть – вот ваша мораль! Вы хотели обладать властью безграничной и собирались получить ее с помощью этого газа. Как же, Чинь Хаочжи, величайший из великих! А чтобы произвести испытания полученных препаратов, вы превращаете девушек и юношей в убийц. В смеющиеся чудовища, которые, убивая, уже сами мертвы.

– Это горячечный бред, доктор Мэй.

– У меня есть факты, Чинь или Чао…

– Где они?

– Их предоставит доктор Меркер.

– А это еще кто? – невозмутимо полюбопытствовал Чинь, однако сердце его болезненно сжалось.

– Мой друг. – Доктор Мэй улыбнулся со значением. – Он живет и занимается исследованиями у меня. Некоторые считают, будто он исчез неизвестно куда. А он мой гость!

– Вы блефуете! – громко, с вызовом проговорил Чинь. – Дешевый блеф! Начитались газет и решили использовать чужую карту!

– Завтра вы увидитесь с доктором Меркером и убедитесь сами.

– Завтра? – Чинь поднял голову как можно выше. – Вы собираетесь задержать меня здесь до завтра?

– Не здесь. – Доктор Мэй снова отхлебнул из фляжки. – Мы отправимся с вами в Яу Ма-теи, где вы предстанете перед судом.

– Вы с ума сошли! – заорал Чинь.

– Континентальному суду, равно как и островному, я не доверяю, – покачал головой доктор Мэй. – Миллиарды господина Чиня возведут вокруг закона золотую стену. Сколько раз случалось, что страх и угрозы набрасывали тень на разум судей. Поступим по закону наших предков: судить будет все селение.

– Пять миллионов! – достаточно твердым голосом предложил Чинь.

– Никакими богатствами мира не возместить содеянного.

– Десять.

– Каждый лоскуток кожи, который с вас стянут живого, стоит дороже…

– Я ни о чем не знаю! – завопил Чинь. Теперь его обуял дикий, звериный страх. – Клянусь вам, доктор Мэй: я ни о чем таком не знаю! Я к газу отношения не имею…

– Вот видите, это уже прогресс. Вы подтвердили, что использовался газ! Именно это доктор Меркер и установил.

– Я никого не убивал!

– Великие убийцы никогда не убивали собственными руками. Убивали по их приказу! В этом отношении вы искусный политик. Ваше дело – повелевать. А лакеев-исполнителей найдется предостаточно.

– Доктор Мэй… прошу вас, поверьте: я всегда исполнял чужую волю! Я готов отдать все, чем обладаю, если вы согласитесь…

– Ваши проклятые деньги! – Доктор Мэй с горечью махнул рукой. – Каждое из убийств производилось по вашему приказу. Один ваш голос был превыше всех земных установлений. И кто бы там этот газ ни выдумал – на то была не чья-то, а ваша воля! Сколько сотен или тысяч молодых людей вы отравили во время первичных испытаний? Искалечили, убили! Разве они не были для вас подопытными, на которых вы проверяли действие нового вещества, определяя его количественный состав? Указания исходили от вас!

– Нет! Я не имею с этим ничего общего!

Глаза Чиня расширились. Кун Лундзы занес в помещение и поставил рядом с ним древнекитайский станок для пыток. В расходящихся от деревянного станка в стороны балках были массивные шарниры, замки и два круглых отверстия, в которые просовывали, а затем зажимали кисти рук. Они оказывались как бы в тисках, которые можно было стискивать сколь угодно туго. И вдобавок растягивать руки и разворачивать их в разные стороны.