Смерть докторши - [26]
Почему вы не сказали мне, что в прошлое воскресенье были в кабинете у г-жи Эрни?
Записку он положил на стол, на самое видное место — не заметить невозможно.
Немного погодя Ханс Грабер принес чашку кофе, поставил на стол. Увидав записку, взял ее, пробежал глазами и сунул в карман. Все это он проделал, не проронив ни слова, и удалился за стойку. Достал из холодильника четыре бутылки пива, нацедил три кружки светлого, поставил все это на поднос и вынес на улицу, а на комиссара ни разу даже не взглянул.
В саду послышался визгливый хохот — видимо, какая-то бабенка, не привыкшая к пиву. Вообще-то хорошая пивная, думал Хункелер, аккурат посреди пролетарского квартала, хотя посещают ее одни только субпролетарии-алкаши. До некоторой степени он и сам из таких. А порой, когда на душе кошки скребли, с превеликим удовольствием влился бы в их ряды.
Грабер наконец-то появился снова. Зашел за стойку, что-то черкнул на листке бумаги, подошел к столу и положил перед Хункелером записку. Тот прочел:
Потому что это никого не касается.
Аккуратно сложив записку, комиссар сунул ее в карман.
— Вам понадобился образец моего почерка, да? — спросил Грабер. — Зачем?
— Затем что я получил анонимное письмо с угрозами.
Грабер недоверчиво покачал головой:
— Вы же не думаете всерьез, что я накропал вам анонимку с угрозами? Или думаете? Но почему?
Хункелер осушил чашку. Кофе был жиденький.
— Где вы находились в прошлое воскресенье в двадцать один час?
— Дома, со Львом.
— Вместе с вашей подругой?
— Нет, она ходила в гости.
— Жаль. Лучше бы вам иметь алиби на этот час.
Грабер уставился на нею в полном недоумении. Подвинул себе стул, уселся.
— Что случилось?
— Во врачебном кабинете обнаружена черная кошачья шерстинка. По всей видимости, она появилась там уже после уборки, которую прислуга делала вечером в субботу. А у вас есть черно-белая кошка.
Грабер побледнел как полотно. Внезапно, в одну секунду. Вцепился обеими руками в край стола. Лишь мало-помалу он пришел в себя, лицо слегка порозовело.
— Я заходил к Кристе Эрни на работу в воскресенье утром, в девять. О встрече мы договорились еще двумя неделями раньше. Я сказал ей, что это будет последний раз. А она ответила, что так нельзя, что она не может без меня жить. И обняла меня с такой страстью, что я не смог устоять. Думаю, я много лет был просто ее покорным рабом. Примитивный, неизбежный секс, замечательная штука.
Он вытащил носовой платок, обстоятельно высморкался. Потом быстро утер щеки.
— Вы прикусили ей нижнюю губу, — сказал Хункелер.
— Очень может быть. Не помню я, что делал.
— Может, вы ее и убили?
Грабер сидел не шевелясь, словно чего-то ждал, да так и не дождался.
— Вот хреновина. Я же зарекся иметь дело с полицией, хоть убей! И на тебе. Что теперь скажет моя подружка? И Лев?
— Дурацкая история, — проговорил Хункелер. — В особенности кошачья шерстинка.
— А если она вовсе не от моей кошки?
— Очень маловероятно. Впрочем, можно проверить.
— А это вправду необходимо?
Хункелер покачал головой. Он пока не знал, необходимо ли.
— Чем же я, по-вашему, ее зарезал? Ножа у меня не было.
— Судя по всему, это был средних размеров разделочный нож.
— Такого я вообще никогда в руках не держал. Я вегетарианец.
— Прикажете верить вам на слово?
— Да уж поверьте, пожалуйста. Я же не стану убивать свою любовницу. И вообще кого бы то ни было.
— Тем не менее кто-то совершил убийство.
— Но точно не я. Я всегда выступал против насилия, даже если оно служит классовым интересам пролетариата. Из-за этого «штази»[9] держало меня под неусыпным надзором.
— Политика тут ни при чем, — сказал Хункелер, — тут все дело в любви.
— Вы всерьез полагаете, что я убил Кристу от любви? Это же чистое извращение.
— Верно, — согласился Хункелер.
— Ну, знаете, я не извращенец. Свою способность к любви я всегда понимал как продуктивную силу, как перманентную революцию, которая рождает жизненную силу, радость жизни. Так и жил. Всю жизнь старался вести себя порядочно по отношению к женщинам. И почти всегда мне это удавалось.
В саду кто-то звал официанта, но Грабер не слушал.
— А если у нее был еще один любовник? — заметил Хункелер. — Возможно такое?
— Вконец прогнило это позднекапиталистическое общество, вконец разложилось, — сказал Грабер.
— Так возможно или нет?
— Наверно. Я никогда не предъявлял на нее исключительных прав. Да она бы и не потерпела, чтобы ее монополизировали. В сущности, Криста осталась для меня загадкой, до самого конца. Понятия не имею, за что она меня любила. Ведь твердила, что любит. С виду она казалась чопорной, никогда не подумаешь, что в ней таится эротичное существо. А потом вдруг раз — и голова кругом идет.
— И кто бы мог быть этим другим?
— Понятия не имею, — отрезал Грабер.
В саду слышались громкие, злые крики — звали официанта.
— Мне что, прямо сейчас идти с вами? — спросил Грабер. — Арестуете меня?
— Нет, — сказал Хункелер. — Пока погожу.
По Давидсбоденштрассе он выехал на Санкт-Йоханнс-Ринг. Машина прокатилась по «лежачим полицейским», вделанным в асфальт для усмирения транспортного потока. Но Хункелера эти препятствия не успокаивали, а, скорее, нервировали. На Бургфельдерплац он свернул налево и припарковался перед «Молочной». Однако решил сразу не заходить, сперва подождать немного.
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.
Загадка сопровождает карты Таро не одну сотню лет. А теперь представьте колоду, сделанную из настоящего золота, с рисунками, нанесенными на пластины серебром. Эти двадцать две карты смело можно назвать бесценными. Стоит ли удивляться, что того, кто владеет ими, преследует многовековое проклятие…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе знаменитого французского писателя Жана-Мари Гюстава Леклезио, нобелевского лауреата, переплетаются судьбы двух девочек — еврейки Эстер и арабки Неджмы (оба имени означают «звезда»). Пережив ужасы Второй мировой войны во Франции, Эстер вместе с матерью уезжает в только что созданное Государство Израиль. Там, на дороге в лагерь палестинских беженцев, Эстер и Неджма успевают только обменяться именами. Девочки больше не встретятся, но будут помнить друг о друге, обе они — заложницы войны. И пока люди на земле будут воевать, говорит автор, Эстер и Неджма останутся блуждающими звездами.«Я думаю теперь о ней, о Неджме, моей светлоглазой сестре с профилем индианки, о той, с кем я встретилась лишь один раз, случайно, недалеко от Иерусалима, рожденной из облака пыли и сгинувшей в другом облаке пыли, когда грузовик вез нас к святому городу.
Каждая новая книга Патрика Модиано становится событием в литературе. Модиано остается одним из лучших прозаиков Франции. Его романы, обманчиво похожие, — это целый мир. В небольших объемах, акварельными выразительными средствами, автору удается погрузить читателя в непростую историю XX века. Память — путеводная нить всех книг Модиано. «Воспоминания, подобные плывущим облакам» то и дело переносят героя «Горизонта» из сегодняшнего Парижа в Париж 60-х, где встретились двое молодых людей, неприкаянные дети войны, начинающий писатель Жан и загадочная девушка Маргарет, которая внезапно исчезнет из жизни героя, так и не открыв своей тайны.«Он рассматривал миниатюрный план Парижа на последних страницах своего черного блокнота.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…