Смерть берет тайм-аут - [4]

Я улыбнулась. Мне было неудобно.

— Не убийства.

И переменила позу: ноги начали болеть в тесных туфлях.

Она вопросительно подняла бровь.

— Ну давай, расскажи ей, — сказала Стэйси, толкая меня в бок локтем. — Джулиет теперь частный сыщик!

Я покраснела. Я все-таки еще немного стеснялась своей новой работы. Не то чтобы она мне не нравилась — наоборот, я просто влюбилась в эту работу. Я в итоге уступила просьбам своего старого друга Эла Хоки, с которым познакомилась, когда была федеральным общественным защитником, а он следователем. Мы вместе вели очень много дел, и остались друзьями, даже когда я уволилась, чтобы сидеть дома с детьми. Эл открыл контору частного сыска и предложил присоединиться к нему. Новое положение «работающей мамы» привлекало меня, и вместе с тем было смешно, что моя закоренелая привычка совать нос в чужие дела превращается в профессию.

— Правда? Детектив? — спросила Лили.

— Следователь. Пока еще нет лицензии. И у меня неполный рабочий день, — сказала я.

К моменту, когда Эл предложил мне работу, я потихоньку сходила с ума. Есть женщины, которые умело и счастливо переживают превращение из полноценного участника производственного процесса в маму-домоседку. Я встречала таких в парке. Они делятся методами лепки из пластилина и выращивают на заднем дворе натуральные продукты для детского питания. Меня проще заставить съесть пластилин, чем что-то из него вылепить. И если честно, я не помню, когда в последний раз подавала на стол овощи, вынимая их не из морозилки, если не считать соленых огурцов. Не поймите меня превратно. Я безумно люблю своих малышей, и это иногда меня пугает. Я люблю их чумазые мордашки и маленькие пальчики на ногах. Я люблю их до глупости забавные и пронзительно верные замечания, люблю, как они запутывают ручонки у меня в волосах, когда я ложусь с ними вздремнуть. Но перспектива проводить с ними целый день наполняет меня ужасом. Развлекать двух человек, суммированное внимание которых длится три минуты, в течение четырнадцатичасового дня — задача, по сравнению с которой сизифов труд кажется детской игрой в шарики. Полдня я жаждала нанять няню и отправить свою скучающую, неудовлетворенную, быстро расширяющуюся задницу заниматься снова работой юриста. А вторую половину дня я убеждала себя, что есть смысл находиться с детьми день за днем, час за часом, забирая их от друзей на уроки фортепьяно, перестирывая бесконечные горы маленьких вещей и из последних сил цепляясь за рассудок. Мне показалось, что предложение Эла делает возможным и быть с детьми, и выполнять работу, которая не подразумевает контактов с малышами и грязным домом.

Сначала меня жестоко лишили иллюзий о том, что работа на полдня — это пустячное дело, пока дети находятся в школе. Мне никак не удавалось поработать больше, чем сорок пять минут в день. После того как я отвозила Руби и Исаака в две разные школы и выполняла все, без чего нашей семье существовать совершенно невозможно, у меня оставалось достаточно времени, чтобы сделать два телефонных звонка или написать половину письма, и я должна была уже вновь ехать их забирать. До сих пор Эл был необыкновенно терпелив к моему вопиющему отсутствию, хотя и называл меня своим партнером-невидимкой.

Лили сощурила глаза и наклонилась вперед:

— Какую работу ты делаешь?

— В основном по защите обвиняемых, — сказала я. — Адвокаты нанимают нас расследовать их дела. Фотографировать места преступления, находить свидетелей — такого рода задачи. Еще мы выполняли работу по смягчению смертной казни.

— Как это? — перебила Стэйси. — Как ты смягчишь газовую камеру?

— Мы ищем все, что может помочь адвокату убедить суд, что казнь подзащитного будет несправедлива. Например, что в детстве с ним плохо обращались или что он очень хорошо относился к своей бабушке. В таком роде.

Лили встала и схватила меня за руку. Ее лицо пылало, на верхней губе выступили капельки пота.

— Мне нужно с тобой поговорить, — тихо сказала она.

— Ну ладно, — ответила я, ошеломленная ее горячностью.

Лили быстро оглянулась и встретилась взглядом со Стэйси. Она закусила губу.

— Наедине, — пробормотала она.

Стэйси подняла бровь и сдержанно улыбнулась.

— Я жду тебя за нашим столом, Джулиет, — сказала она. — Приятно было познакомиться, миссис Грин.

Но Лили уже тащила меня через зал. Я спотыкалась, делая все возможное, чтобы не казалось, будто меня принуждают против воли.

— Лили, помедленнее, — сказала я. — Я еле иду в этих туфлях.

Лили отпустила мою руку.

— Извини, — сказала она.

Мы вышли из зала в коридор. Находились мы на третьем этаже отеля в чем-то вроде мезонина, откуда открывался вид на пышное фойе. Вестибюль был пуст, только у дверей женского туалета стояла небольшая очередь. Невысокая толстуха в обтягивающем платье с агрессивным узором посмотрела на нас. Она широко раскрыла глаза и локтем толкнула в бок женщину, стоящую за ней. По очереди пошла волна, и через несколько секунд все либо смотрели на Лили, либо старательно отводили взгляд. Внезапно я ощутила, на что похожа жизнь Лили. Эти женщины работают в мире кино, но даже они не способны воспринимать ее нормально. А что тогда творится на улице?