Смерть берет тайм-аут - [11]

С этими словами он сорвал еще один кусочек кожи с нижней губы, и оттуда хлынула кровь. Он с удивлением посмотрел на свои окровавленные пальцы. Я закрыла глаза и сглотнула, стараясь подавить тошноту. Эл и Валери смотрели на Юпитера — Эл с нездоровым любопытством, Валери с такой гримасой омерзения, что это выглядело комично. Я порылась в кармане и вынула пачку детских салфеток. Вытащила одну и протянула Юпитеру:

— Прижмите посильнее.

— Спасибо, — прошептал он и вздрогнул, приложив к губам холодную мокрую ткань.

— То есть Хло порвала с вами, когда познакомилась с отцом, — предположила я.

— Ей не пришлось этого делать. Я видел, что происходит. И уехал.

Он убрал салфетку ото рта и посмотрел на нее. Салфетка была измазана бурой кровью. Он оглянулся, будто искал, куда ее положить. Затем осторожно свернул и сунул в рукав.

— Куда вы уехали?

— В Мексику. На несколько месяцев. А когда вернулся, они уже поженились.

Я кивнула. Потом вспомнила, с чего начался этот разговор:

— Но вы с ней спали до момента убийства.

Он улыбнулся, вернее, ухмыльнулся:

— Мой старик, сами понимаете, не молод. А Хло не та девочка, которой этого не нужно, если вы понимаете, о чем я.

В его голосе прозвучало самодовольство, будто воспоминание о недостатках отца на фоне своих предполагаемых достоинств делало его сильным и менее уязвимым.

Валери сморщила нос от явного отвращения. Правда была в том, что мне тоже хотелось это сделать, но я лучше себя контролировала. Я потратила уйму времени, чтобы научиться не показывать эмоции клиентам. А некоторые из них вытворяли вещи и похуже, чем секс с собственной мачехой.

— А что же вы, Юпитер? — спросила я. — Почему вы это делали?

Он пожал плечами.

— Юпитер, почему вы продолжали с ней отношения после того, как она предпочла вам отца?

Он молча покачал головой:

— Я не знаю.

В первый раз с момента, как мы сели за стол, он посмотрел мне в глаза.

— Может, любил? — произнес он с вопросительной интонацией, будто спрашивая меня, в этом ли причина.

— Вы убили Хло? — спросила я тихо.

— Не отвечайте на вопрос! — почти закричала Валери. — Нам нет необходимости знать ответ.

Существует две категории адвокатов: одни хотят знать правду, другие желают оставаться в неведении по поводу деяний подзащитного. Мне пришлось побывать в обеих ипостасях. Иногда знание того, что клиент виновен, может серьезно повлиять на ход дела. Адвокат не имеет права склонять к лжесвидетельству. Поэтому, если я знаю, что мой клиент совершил преступление, я не могу позволить ему заявить на суде, что он невиновен. Я никогда не задавала таким клиентам этот вопрос. Не хотела, чтобы они лгали мне, или чтобы признавали вину, таким образом ограничивая свои возможности. Тем не менее, были некоторые случаи, подобно этому, когда я желала знать правду. Валери определенно принадлежала к другой категории: она была адвокатом, который считает, что клиент всегда виновен, и поэтому не хотела, чтобы об этом говорили вслух.

— Выйдите, Валери, — тихо сказала я.

— Простите? — в ее голосе звучала явная неприязнь.

— Если вы не хотите слышать ответ на этот вопрос, выйдите.

— Я не выйду! Я собираюсь позвонить мистеру Вассерману, как только…

— Я не убивал ее, — громко и решительно перебил Юпитер. — Я любил ее. Я никогда бы не смог причинить ей боль.

Мы все помолчали некоторое время, затем я наклонилась вперед и положила ладонь на его руку:

— У меня последний вопрос, Юпитер. Вы с Хло больше не употребляли наркотики?

Он бросил быстрый взгляд на Валери:

— Нет. Мы больше этого не делали.

Юпитер Джонс оказался плохим лжецом.

Мы не разговаривали с Валери, пока складывали сумки, прощались с Юпитером и ждали охранников, чтобы они вывели нас из комнаты свиданий. Эл взглянул на меня только один раз, в ответ я округлила глаза. Когда мы наконец вышли в холл, я обернулась к Валери, чтобы поделиться с ней своими соображениями и большим опытом, и обнаружила, что смотрю на ее обтянутую Диором спину, удалявшуюся к туалету. Я последовала за ней — по крайней мере, там она точно не избежит хорошей головомойки, которую заслужила. Зайдя в туалет, я услышала, как ее рвет в кабинке. Тут же к горлу опять подкатила тошнота, я хлопнула дверью соседней кабинки и склонилась над унитазом, отчаянно стараясь ни к чему не прикасаться, пока из меня выходят остатки завтрака. Одному богу известно, какие ужасные микробы таятся в туалете окружной тюрьмы.

Когда я вышла, то увидела, что она промывает рот средством для полоскания из маленькой бутылочки. Я моргнула, пораженная тем, что существуют люди, настолько хорошо подготовленные к подобным неожиданностям. Она протянула мне бутылочку, и я улыбнулась, благодаря ее за неожиданную щедрость. А готова была назвать ее бесчувственной тупицей.

— Боже, терпеть этого не могу, — произнесла она.

— Я тоже. Как сказала бы моя пятилетняя дочь, гадко до ужаса.

— То есть у вас не первый? Не могу понять, почему это называют утренней тошнотой. Это круглосуточная тошнота! Я беременна всего восемь недель, и честное слово, дольше не выдержу. А у вас какой срок?

Беременна? Она что, с ума сошла? Я не беременна, тут и речи быть не может.