Смерть Аттилы - [15]

— Нет, — сказал Такс — Я ему дам золото, только не нужно отдавать ему мой тулуп.

— У нас нет золота, — заметил главный. — У нас его здесь нет.

Такс погладил тулуп и медленно начал расстегивать застежки.

Дитрик сказал им:

— Я вам дам империал за тулуп и еще бычка.

— Два империала, — сказал главный.

Гунн с ножом резко повернулся и пошел разделывать бычка, чем он и занимался, когда к ним приблизился Дитрик.

— Один империал, — ответил Дитрик.

У него был всего один империал, который отец подарил ему в качестве талисмана.

— Я привезу его вам к дворцу кагана.

Такс подошел к нему, держа тулуп в руках. Главный отошел в сторону и отвернулся.

— Мы слишком доверяем тебе, — сказал он и пошел помогать разделывать бычка.

Такс протянул ему тулуп. Наклонившись, Дитрик взял его из рук гунна. Пальцы Такса гладили вещь, как бы прощаясь с ней.

— Я привезу тебе империал. Ты часто бываешь там, за частоколом? — спросил его Дитрик.

— Когда ты приедешь, если я отдам тебе золото, ты мне вернешь мой тулуп?

Такс погладил плечи. Без тулупа он казался слишком маленьким, даже хрупким. Дитрик подумал: замерзнет без одежды.

Он чуть не вернул ему обратно тулуп, но выпрямился и погнал коня вперед.

— Может быть.

Тулуп был очень красивым, и ни у одного гепида не было ничего подобного.

— Прощай.

Он снова поскакал вдоль реки.

Они не стали его преследовать. Дитрик ехал, запрятав новинку под свой старый тулуп, чтобы на нее не падал снег. Он с трудом верил случившемуся. У него было такое ощущение, будто выскользнул из собственного тела и находится рядом, наблюдая за тем, что происходит. Они бы его убили, если бы Дитрик не заговорил с ними. Теперь он начал дрожать. Впереди река выходила из-под прикрытия деревьев и текла по открытому месту. Снег пошел сильнее, мокрый и плотный. Его приносил с собой ветер. Дитрик подумал об отце, о том, что тот скажет, и старался заранее приготовить нужные ответы.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Каган приказал Денгазичу, своему сыну от остготской принцессы, рассудить претензии Гундхара и Эйдимира, и в первое утро после снежной бури Ардарик и Дитрик поехали во дворец кагана, чтобы выслушать решение. Все понимали, что решение принял каган, а не его сын, который, как сказал Ардарик, был немного старше Дитрика и совсем не такой умный.

Снег, выпавший в день, когда Дитрик торговался с гуннами, после этого падал еще два дня, и Хунгвар был завален сугробами. Если сойти с тропинок, протоптанных людьми или лошадьми, невозможно было понять, что находится под ногами или копытами коня — болото, равнина или же река, замерзшая в своих берегах. Ветер постоянно поднимал вверх столбы снега. Они напоминали петушиные гребешки или разметавшуюся гриву коней. Но утром ветер затих, и сухой мороз надвинулся на Хунгвар.

Дитрик надел свою обновку, хотя понимал, как злится на него отец. Он рассказал отцу все, не упомянув, что Такс был среди воров. Ардарик бушевал и угрожал, что кинет тулуп в огонь. Но Дитрик пытался ему все спокойно объяснить, и наконец отец разрешил ему оставить эту вещь у себя. Этот тулупчик с отделкой из меха и на стеганой подкладке защищал от холода лучше, чем его старый овечий тулуп, но все равно во время короткого пути до дворца он изрядно промерз.

Дитрик радовался холодному воздуху и пронзительной синеве неба, когда они ехали по дороге к воротам частокола. Полдюжины женщин подметали снег у ворот. Вместо метелок у них были связанные вместе ветки деревьев. Дитрик им улыбнулся, но только одна женщина улыбнулась ему в ответ.

Каган произносил свои приговоры с западной части веранды. Сегодня народ ждало несколько решений, и толпа стояла в ожидании на открытом воздухе между верандой и стеной частокола.

Все переминались с ноги на ногу и похлопывали себя руками, чтобы окончательно не замерзнуть. На веранде сидели закутанные в меха три сына кагана и его секретарь — римлянин Константиус. Из меха были видны только лбы и глаза. Вдоль забора снег намело кучками. Дитрик слышал крики и смех детей с другой стороны площадки. Он понял, что они катались на санях, ему припомнилось собственное детство.

Ардарик спешился, и тут же подошел раб, чтобы позаботиться о его коне и коне Дитрика. Они подошли к толпе ожидающих.

Как по сигналу, вышел вперед начальник караула с штандартом из конских хвостов и воткнул его в груду снега у крыльца. Длинные черные конские хвосты сверкали при свете солнца, будто их только что расчесали. Один из четырех, сидевших на крыльце, встал, вышел вперед и начал говорить на языке гуннов.

— Эллак, — тихо сказал Ардарик, — это наследник кагана. Дитрик кивнул. Он уже видел Эллака — настоящего гунна с плоским лицом и весьма надменного. Некоторые в толпе понимали, о чем он говорит. Это в основном были германцы, а они обычно не старались выучить язык гуннов. Дитрик оглянулся и посмотрел на ворота, где обычно стояли охранники дворца.

Там было четыре или пять человек. Они сидели на земле, окруженные наметенными стенками из снега. Дитрик прищурился и попытался разглядеть их лица, но это ему не удалось. Теперь Эллак заговорил по-германски, объявляя решение двум германцам, принадлежавшим к разным племенам. Такие дела мог разрешить только каган.