Смелость не нравиться. Как полюбить себя, найти свое призвание и выбрать счастье - [24]

Откажитесь от жажды признания

ЮНОША: Ты сказал, что сегодня мы будем обсуждать тему свободы.

ФИЛОСОФ: Да. У тебя нашлось время подумать, что такое свобода?

ЮНОША: Да, я много думал об этом.

ФИЛОСОФ: Ты пришел к каким-то выводам?

ЮНОША: В общем и целом, я не смог найти ответ. Но кое-что я все-таки обнаружил. Это не моя идея, а фраза из романа Достоевского, который я читал в библиотеке: «Деньги – это штампованная свобода». Что ты скажешь об этом? Разве это не бодрящая идея? В самом деле, я был зачарован этой фразой, которая точно определяет смысл денег.

ФИЛОСОФ: Понятно. Безусловно, если бы мы в самом общем смысле говорили об истинной природе того, что дают деньги, это можно было бы назвать свободой. Это проницательное соображение. Но готов ли ты прямо утверждать: «Свобода – это деньги?»

ЮНОША: Именно так. Я полагаю, что существует свобода, которую можно обрести с помощью денег. Я уверен, что эта свобода больше, чем мы представляем. Действительно, все предметы первой необходимости приобретаются за деньги, и денежный оборот служит двигателем торговли. Разве из этого не следует, что обладатель громадного капитала может быть совершенно свободным? Впрочем, мне не хотелось бы в это верить. Мне определенно хочется думать, что человеческие ценности и счастье нельзя приобрести за деньги.

ФИЛОСОФ: Предположим, ты получил финансовую свободу, а потом, несмотря на огромное богатство, не обрел счастья. С какими проблемами и лишениями ты мог бы столкнуться?

ЮНОША: Во-первых, межличностные отношения, о которых ты упоминал. Я глубоко размышлял об этом. К примеру, ты можешь купаться в роскоши, но нет никого, кто любил бы тебя; у тебя нет соратников, которых ты мог бы назвать друзьями, и ты никому не нравишься. Это большое несчастье. Второе, что не давало мне покоя, – понятие «узы». Каждый из нас связан тем, что мы называем семейными, рабочими или дружескими узами. К примеру, ты вынужден жить с человеком, который тебе безразличен, или следить за перепадами настроения своего невыносимого босса. Представь: если бы ты избавился от этих ничтожных отношений, насколько бы упростилась твоя жизнь! Но человек не в силах это сделать. Куда бы мы ни направлялись, нас всегда окружают другие люди; мы общественные существа, которые поддерживают отношения с себе подобными. Теперь я понимаю, что слова Адлера: «Все проблемы – это проблемы межличностных отношений» на самом деле – великое озарение.

ФИЛОСОФ: Это важнейший момент. Давай копнем немного глубже. Что такого в наших межличностных отношениях, что мешает нам чувствовать себя свободными?

ЮНОША: В прошлый раз ты говорил о том, считает ли человек других людей своими врагами или товарищами. Ты сказал, что, когда человек может видеть в других людях своих товарищей, мир для него начинает меняться. Определенно, в этом есть смысл. Я чувствовал себя вполне убежденным, когда расстался с тобой. Но что случилось потом? Я все тщательно обдумал и обнаружил в межличностных отношениях некоторые аспекты, которые нельзя убедительно объяснить.

ФИЛОСОФ: Например?

ЮНОША: Самое очевидное – наши родители. Я никогда не считал своих родителей врагами. Всю жизнь, особенно в детстве, они защищали и растили меня. В этом отношении я искренне благодарен им. Тем не менее мои родители были строгими людьми. В прошлый раз я говорил тебе, что они постоянно сравнивали меня со старшим братом и отказывались признавать мои успехи. Они все время делали мне замечания, говорили, что я должен больше учиться, не дружить с такими-то людьми, поступить в такой-то университет, получить такую-то работу и так далее. Их требования сильно тяготили меня и определенно сковывали мою жизнь.

ФИЛОСОФ: Что же ты сделал?

ЮНОША: Мне кажется, что до поступления в университет я не мог игнорировать требований родителей. Это само по себе было неприятно, но главное – мои желания в конце концов всегда подчинялись желаниям родителей. Впрочем, место работы я выбрал самостоятельно.

ФИЛОСОФ: Раз уж ты упомянул об этом, то объясни подробнее. Чем ты занимаешься?

ЮНОША: Сейчас я работаю библиотекарем в университетской библиотеке. Родители хотели, чтобы я стал сотрудником отцовской типографии, как мой брат. Поэтому, после того как я получил свою нынешнюю работу, наши отношения стали немного натянутыми. Если бы они не были моими родителями и я мог бы считать их врагами или недоброжелателями, то не обращал бы на это внимания. Как бы они ни пытались помешать мне, я мог бы игнорировать их. Но, как я уже говорил, родители для меня – не враги. Товарищи ли они мне – это другой вопрос, но, по крайней мере, я не могу называть их врагами. У нас слишком близкие отношения, чтобы я игнорировал их намерения.

ФИЛОСОФ: Когда ты решил поступить в университет согласно желанию твоих родителей, какие чувства ты испытывал по отношению к ним?

ЮНОША: Это сложно объяснить. Я испытывал негодование, но, с другой стороны, было и чувство облегчения. Понимаешь, я мог добиться их признания, если бы поступил в это учебное заведение.

ФИЛОСОФ: Ты мог бы добиться их признания?

ЮНОША: Хватит задавать окольные и наводящие вопросы. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Это так называемая «жажда признания». В двух словах, это главная проблема межличностных отношений. Люди постоянно испытывают потребность в признании окружающих. Если человек тебе не враг, ты хочешь, чтобы он признавал твои достоинства, не так ли? Поэтому все верно: я хотел добиться родительского признания.