Смелая - [9]

Американская девочка

Я помню, что впервые увидела свое отражение в зеркале туалета самолета, на котором я летела в Америку. Я не знаю, на что я уставилась, потому что у меня не было никакой ассоциации с лицом, которое я видела. Я не знала, что, лишь сойдя с трапа самолета, я окажусь в мире вот, что ты можешь делать, потому что ты девочкаи вот почему ты не такая как все, и тебе конец, потому что ты девочка. Было похоже на розовую школьную форму для мозга. Сначала меня отправили в небольшой городок военно-морской базы. Я приехала из Флоренции в Италии в Гиг Харбор в Вашингтоне. Или, выражаясь более прямо, я действительно приехала из колыбели западной цивилизации к деревенщине и разбитым грузовикам. Америка ужасала. Громкая. Режущая глаз. Я сразу возненавидела еду. Я возненавидела агрессивных людей. Брата и меня до приезда отца отправили к приемной бабушке, Дороти, еще одному взрослому, которого я не знала, но должна была полюбить. Меня встретила высокая прокуренная брюнетка с зычным хриплым смехом. Она любила Америку. Она много говорила о ней. Всю мою первую ночь в Америке я боялась медведя, который, по ее словам, мог съесть меня. Она умела готовить только вареные помидоры, и я плакала, потому что скучала по итальянской кухне.

Меня брали в Деннис, сетевой ресторан с ужасной едой, худшей из того, что может предложить Америка. У них было большое меню с картинками. Я так обрадовалась, когда увидела спагетти, я оживленно затараторила по-итальянски и замахала руками. Мне принесли подрагивающий комок. Я подцепила его вилкой, и в отличие от нормальной пасты он остался целым. Он плавал в тепловатой лужице. Я заплакала, потому что знала, что моя жизнь не будет прежней. Я приземлилась в мире картофельных шариков и сырного соуса, и дороги назад не было. Черт.

Все отличалось. Не только еда, но и земля, деревья, звуки. На новом месте постоянно шел дождь. Машины были огромными и громкими. Люди были огромными и громкими. Я никогда раньше не видела деревянных домов. В Италии дома строили из камня. Я раньше не сталкивалась с американцами. Я не слышала музыку, гремящую из громкоговорителей. Брат и я прижимались друг к другу, когда в супермаркете орали объявления. Мы не видели флуоресцентных огней. Мы не видели оранжевого сыра.

Дорогая Америка, почему у тебя оранжевый сыр? Кто решил: «Давайте сделаем неестественный оттенок оранжевого»? Случайно вышло. Мы с братом веселились. Показывали пальцами и ухмылялись. Но подшутили над нами. Мы застряли.

В первый день в американской школе мне пришлось стоять перед классом и читать Клятву Верности. Я не имела понятия о Клятве Верности. Я не понимала английский – я просто отказывалась на нем говорить. Я услышала, как учитель сказал: «Давайте выведем из нее коммунистку». Я повернулась к учителю и произнесла одно слово: «Fascistas». Фашиста. Вот, кем были итальянцы в войну, тупица, а не коммунистами.

Действительно, приветственный посыл был безошибочно ясен: Ты отличаешься. Мы выбьем из тебя дурь.

Существует устоявшийся миф, что Америка прославляет индивидуальность, но поверь, если ты действительно индивидуальна, тебя накажут. Школа навязывает тебе пропагандистскую версию мира и истории. Идиотскую версию. Так что к моменту выпуска ты будешь повторять наравне со всеми: «Америка, да, белые мужчины – номер один!» Почему? Почему ты говоришь, что Америка – номер один? Потому что если ты взглянешь на статистику, то увидишь, что в мире Америка далеко не на первом месте, разве что кроме ожирения, смертей от огнестрельного оружия, смертных казней и тюремных заключений. И конечно же, военная мощь и второй огромный экспорт: американское кино и телевидение.

Здесь реакционеры начнут орать, что другие страны хуже, и почему я там не живу, и т. д. и т. п. Я думаю, почему бы не стать лучше? Почему мы должны чувствовать свое превосходство из-за того, что в другом месте хуже? Какая-то неправильная логика, на мой взгляд. Мы можем стать лучше просто, изменив мышление. Думать, что все, что отличается в тебе, должно быть вырвано, представляет НЕПРАВИЛЬНЫЙ подход к делу. Думать, что ты должна унифицировать себя для всеобщего удобства, потому что Бог не прощает неудобств, тоже НЕПРАВИЛЬНО. Черт с таким мышлением. Не сгибайся, чтобы другие почувствовали себя выше.

Когда я пришла в школу, мне сказали: «Не читай то, что написано. Вот что тебе можно читать, потому что ты икс». «Перестань делать то, что делаешь, потому что девочкам нельзя так». Взрослые на моем пути стремились слиться с окружающей средой, не все, но большинство. Соседей не интересовала возможность полюбопытствовать или расширить кругозор при помощи альтернативного образа жизни или точки зрения. Они хотели лишь уничтожить таковую, потому что она отличалась. Я скучала по отцу и его странностям. Мне нужен был антидот, быстро.

Через несколько месяцев брат и я плавно перетекли в штат Колорадо, чтобы воссоединиться с отцом. Колорадо – одно из самых прекрасных мест на земле. Мы жили в деревянном домишке у подножия великолепной горы в практически коммуне хиппи, городе Эвергрин. Я любила Колорадо, даже притом, что не полюбила американскую еду. Вскоре приехала моя новая мачеха, и жизнь в Колорадо пошла на лад. Я лучше привыкала к новой жизни в более свободной обстановке, чем к жизни на военно-морской базе. Я полюбила Колорадо, хоть и не понимала половину намеков моих ровесников. Как минимум, ко мне хорошо относились учителя, и перемена была приятной.