Смех для всех - [2]

Чтобы добиться большей естественности и раскованности, фотокорреспондент предложил мужу согнуть левую ногу и положить ее на правое колено, придерживая рукой пятку для устойчивости положения.

– Как ковбой? – спросила я.

– Как Черчилль на Ялтинской конференции, – серьезно ответил он.

Мы вместе стали водружать ногу на колено, но она предательски не гнулась. И тогда я предложила:

– А давайте ногу сфотографируем отдельно. Я повешу ее в рамочке на стену и подпишу: «Нога великого поэта»!

Все расхохотались, а фотограф Саня, не теряя времени, снова защелкал фотоаппаратом. И получились самые замечательные фотографии.

Жаль, что они тоже не понравились. Потому что ни опубликованных наших статей, ни фотографий мы так и не дождались: слишком серьезная была газета.

Как наше слово отзовется

Однажды мы с одним известным поэтом выступали в детском саду.

В большом зале были расставлены маленькие стульчики для детей и большие для взрослых. Звучала веселая музыка. Под эту музыку в зал начали заходить дети, нарядные, притихшие и какие-то настороженные. Видимо, перед этим получили серьезные инструкции воспитателей о том, как должны вести себя культурные дети на встрече с поэтами. Мне даже показалось, что детишки чего-то побаивались. А может быть, не были уверены, что сумеют долго выдержать без привычных шалостей.

Все шло по плану. Я коротко и вдохновенно рассказала о творческой судьбе писателя, о том, как он пишет стихи. В общем, заморочила детишек окончательно. И чтобы как-то исправить ситуацию, в конце сказала:

– Сейчас поэт прочитает свои стихотворения, и вы узнаете, какие они веселые и радостные.

Мне бы на этом и закончить, но я ударилась в воспоминания:

– Недавно мы встречались с такими же хорошими ребятами в другом детском садике, и там все так смеялись, что некоторые дети падали от смеха со стульчиков, чуть не стукаясь лбом об пол.

В глазах у ребятишек проснулись интерес и готовность следовать примеру сверстников.

Поэт начал весело читать свои замечательные стихи.

Я за котиком бежала,

Поскользнулась и упала.

Нехорошая дорожка

Поцарапала мне ножку.

Я с ней больше не дружу,

По другой теперь хожу.

Дети заметно оживились. Но что было потом!.. После каждого нового стихотворения первые ряды стали дружно падать на четвереньки и стукаться лбами о пол, а следующие ряды – на спины впереди сидевших и безудержно хохотать! Воспитательницы метались между детьми и пытались их успокоить. Я тихонько попросила поэта перейти к загадкам, надеясь, что это отвлечет его слушателей, но он впал в ребячество и, наоборот, начал выуживать из памяти самые веселые стихи.

Купил однажды слон

Мобильный телефон…

Теперь дети дружно изображали слона, говорящего по телефону и кричали: «Алло! Алло!».

А поэт совсем раззадорился и прочитал скороговорку:

Попугаю Гошке

Грелкой грели ножки.

Свои ножки Гошка

Застудил немножко…

Тут смеяться стали все: и воспитатели, и малыши, и родители, и заведующая детским садом, и даже повара.

Когда все закончилось, дети окружили поэта и многие положили свои ладошки ему на плечи, руки и даже на голову. Они хотели прикоснуться к живому стихотворцу. Так с этими ладошками его и сфотографировали. На память. Долгую.

В поисках сюжета

Мой любимый старый парк в центре города часто становится для меня источником новых сюжетов. То бабушки подарят свои воспоминания, то их правнуки что-то смешное нащебечут, то сама природа вдохновит.

В тот ясный солнечный день я устроилась у фонтана и умиротворенно провожала взглядом тихие струи воды. Зрелище располагало к раздумьям о смысле жизни, о годах, бегущих, как эта вода…

И тут мое внимание привлекла женщина, как говорят, без определенного возраста. Ее хрупкая фигурка скорее соответствовала определению худышка. На женщине были легкий топ и светлые джинсы-дудочки, получившие в среде молодежи прозвище «натянутые отношения». В глубине больших серых глаз затаилась холодная сдержанность.

Я замерла в предвкушении свежего сюжета.

Женщина, видимо, почувствовала мое внимание. Она вынула темные очки и спряталась за ними. Жаль! Сюжет, явно, уплывал от меня.

Но через несколько минут рядом с худышкой остановилась высокая, статная, крупная, вся, как яблоко, крепкая – не укусишь – такая же молодящаяся женщина. В одной руке была модная дорогая сумка в черно-красную клетку, в другой – зонтик последней модели. На голове маленькая шляпа той же расцветки в красно-черную клетку, что и сумка. Короче, «брызги шотландского». Не женщина, а олицетворение успеха.

Она всплеснула точеными ручками и громко обрадовалась:

– Катька! Это ты? Сколько лет, сколько зим! Здравствуй! Мы ведь с выпускного не виделись!

Джинсовая Катя несколько мгновений распознавала подружку. Наконец, узнала и радостно поморщилась:

– Светка! Надо же, какая встреча!

У Светки-«шотландки» восклицательное состояние тут же перешло в вопросительное. Она присела около приятельницы и окунула ее в поток искреннего любопытства:

– Ну, ты как? Где? Замужем? Дети? Карьера? Дом? Машина?

Собеседница вытащила сигарету и закурила; видимо обдумывала, на какой вопрос начать давать ответ, но подруга опередила ее:

– Ты помнишь Володьку Зубрицкого? Шкаф такой был, с антресолями. И антресоли оказались совсем не пустыми. Он у меня успешный бизнесмен.