Смарагдовый трон - [16]

- Ни я, ни кто бы то ни было из нашей семьи не виноват в этом, - закончил Сиверт.

Гирем встрепенулся и странно посмотрел на мужчину.

- Мне очень хочется верить в твою невиновность, - признался он. - Я не стану пока что говорить страже. Мы должны во всём разобраться. Но тебя я запру в своей комнате. Если попытаешься оттуда выбраться, то ещё больше убедишь меня в своей причастности к происходящему.

Сиверт выдохнул так, словно у него с плеч упали Джихалаи.

- Спасибо, Гири. Мы найдём того, кто меня подставил.

Подставил. Гирем подумал о старухе Шейле и её словах. Что, если ведьма - она? С другой стороны, старуха также не вызывала подозрений у отца и Алана все долгие годы, что провела в замке. Да и с чего бы ей подставлять Сиверта?

- А ты уверен, что разумно оставлять нашего лысого друга безо всякого наблюдения, - пробормотал Джаффар, помогая Гирему возвращать на место вырванные из двери доски. - Может обернуться так, что он не Одержимый, но он убил этих людей. Что если это разные, не связанные друг с другом события? А если всё это сделал не он, то, может быть, это сделала его жена? Что если они в сговоре?

- В таком случае заключение его под стражу облегчит нам работу. Элли начнёт действовать и раскроет себя. А там уже всё обернётся, как соблаговолят Боги. Это, - подчеркнул он, - только если Элли замешана в деле.

- У нас, хронистов, есть поговорка: "На богов полагаться - себя не уважать", - пробормотал Джаффар.

 

 

Вернувшись в Ректагерран, они передали оглушённых солдат в руки стражи, после чего втроём поднялись в покои Гирема.

Роясь в своём сундуке, он избегал смотреть в глаза Сиверту.

- Обещай мне, что не примешь окончательного решения, не поговорив со мной ещё раз, - сказал лысый мужчина, открыто глядя на него. Гирем почувствовал, как по спине пробежала дрожь. Он робко кивнул, вытащил из вороха одежды круглый медальон на золотой цепочке, и, сжав его в кулаке, поспешил выйти в коридор и закрыть за собой дверь.

- Знаешь какое-нибудь Слово Печати? - спросил он хрониста.

- Думаю, кое-что найдётся. То самое, что остановило трёх болванов, что посягнули на здоровье чудотворца. Будем называть их так впредь.

Он принялся рыться в мешке. Довольно крякнув, достал из груды свитков нужный, подошёл к двери и присел на корточки. Развернув свиток и положив его напротив щели между дверью и полом, хронист щёлкнул предохранителем на жезле. Кристалл на верхушке жезла озарил комнату незамутнённым жёлтым сиянием. Гирем ощутил кожей холодок, всегда появлявшийся, когда рядом творилось Чудо. На чистом пергаменте проявилась вязь символов, которая прошла сквозь него и отпечаталась на полу. Джаффар ещё раз щёлкнул предохранителем, и свет погас. Чёрные строчки на полу исчезли, словно их там и не было.

- Готово, - довольно произнёс хронист. - Если он попробует выйти из комнаты, то получит очень сильную пощёчину.

Гирем прикинул, достаточно ли высоко расположены его покои, чтобы Сиверт не сумел выпрыгнуть из окна.

- Хорошо. Теперь пойдём к Алану и посмотрим, как идут дела у Манти с Хэком. Одержимые подождут.

В мастерской Манти было необычайно просторно и тепло. В камине умиротворяюще потрескивало пламя. Вдоль стен стояло множество столов, заваленных грудами бумаг с чертежами, схемами, формулами, картами и прочими знаками того, что здесь работал весьма образованный человек.

- Как неряшливо, - поморщился Джаффар.

- Посмотри в свой мешок, - заступился за старого ремесленника Гирем, оглядывая столы. - Ступай осторожно - Манти иногда оставляет на полу всякие вещи, которые не помещаются на столах и в шкафах.

Оглядевшись, он вздрогнул, увидев тёмный силуэт, который щупали алые пальцы огненных отсветов.

- Привет, Элли.

Женщина сидела у камина и качала на руках младенца.

- Вы нашли Сиверта?! - спросила она, повернувшись на источник звука. - Боги, Гири, скажи мне, что он в порядке.

- Он в порядке, Элли, - заверил её Гирем и подошёл к человеку, который лежал на меховом плаще неподалёку от камина. - А что ты так поздно здесь делаешь? И где остальные?

- Манти опять сделалось плохо, поэтому я отправила его в свои покои. А Хэк уже час как ушёл в свою опочивальню. Поэтому я здесь. К тому же, малыш у камина быстрее засыпает.

Джаффар принялся разглядывать свитки, заполонившие все столы и шкафы. Гирем присел рядом с лежащим на мехах человеком и посмотрел на его лицо.

- Можешь меня обнадёжить, Элли?

Годы наградили умудрённого сединой мужчину морщинистым лицом, но не сгорбили, и не выдули из него жизнерадостность. И сейчас казалось, что Алан Рект просто прилёг отдохнуть, чтобы потом бодро вскочить на ноги и отправиться по своим делам.

Элли отняла тряпицу от плеча раненного, и Джаффар присвистнул. У Гирема помутнело в глазах от одного вида того, во что превратилась небольшая рана. Плечо Алана увеличилось втрое, кожа на нём почернела. Казалось, стоит его коснуться, и оно рассыплется пеплом.

- Через день таким станет всё тело, - грустно произнесла Элли и утёрла пот с его лба, окружённого короной из белоснежных волос. Гирем отвёл взгляд от раны и посмотрел на пляшущий в печи огонь.

Огонь. Дикая стихия, её сложно приручить. В тайных анналах семьи Рект были записаны пять Слов Огня, которые создали ещё предки Рензама. Отец мастерски обращался с этой своенравной стихией и, разумеется, пытался обучить приёмам управления ею своих сыновей. Хрестофер, который всегда был любимчиком Алана, сумел выскользнуть из ежовых рукавиц отца, сосредоточившись на Словах Воды, к произношению которых имел хорошие способности. Тогда Рензам и уделил всё своё внимание Гирему. Правда тот, умея поднимать земляные столбы и ровнять холмы, не мог выдавить даже несчастной струйки огня. За что однажды получил несправедливое, обидное наказание. Тёмное пятно ожога до сих пор покрывало его руку от кисти до локтя и служило вечным свидетельством отцовского гнева.