Слышишь, Кричит сова! - [65]

- Я всегда говорил, что успех музея в поддержке общественности,- с чувством произнес Павел Федорович, увидев, что я пробежал заметку.

- Хороша общественность - музею монеты дарит, а в библиотеке книжки зажиливает!

- Ты Жукова знаешь? - обрадовался Павел Федорович. - Еще бы.

- Вот хорошо-то! - еще больше обрадовался Павел Федорович.

- Да что такое? Что с того, что я Жукова знаю?

И тут Павел Федорович еще раз напомнил, что вся общественность должна помогать процветанию музея и в данном случае я тоже, как представитель этой самой общественности. Моя помощь, по мнению Павла Федоровича, заключалась в следующем. Дело в том, что Жуков, принеся монеты в музей, на все вопросы отвечал невнятно - то ли нашел, то ли купил. А под конец, обозлившись на расспросы, сказал: "Берете - берите, а не надо - и мне сгодятся..." Павел Федорович, конечно, тут же отступился, но беспокойство прочно поселилось в его душе. Беспокойство это питалось сугубо научными опасениями: из популярной литературы Павел Федорович хорошо знал, какой вред науке наносят самодеятельные археологи. Расковыряв случайно найденный клад, они берут то, что им представляется ценным, а всякие там черепки, костяшки, посчитав мусором, так и оставляют. И гибнут ценнейшие материальные свидетели, которые опытному человеку могли бы рассказать удивительно много, а может быть даже, и произвести целый переворот в научных представлениях современников.

Все это Павел Федорович выложил мне в один присест и спросил: Согласен?

- С чем,- с переворотом в научных представлениях?

- Э,- обиделся Павел Федорович,- я же серьезно, а тебе только шутки шутить.

- Да ладно, с чем же согласиться я должен?

- Надо поговорить с Жуковым. Может, он и в самом деле нашел их на каком-нибудь чердаке. А если раскопал? Вот это точно надо знать.

- Ты же с ним говорил?

- Мне не сказал. А тебе, может, скажет. Вы же знакомы.

Конечно, если бы не нужно было выручать Уэллса, я увернулся бы от выполнения своего "общественного долга", но поскольку к Жукову идти надо было так или иначе, я согласился, чем обрадовал Павла Федоровича несказанно...

Так вышло, что обещание свое мне пришлось выполнить в тот же день. Как на грех "Машину времени" спрашивали трижды, и когда какой-то очкарик-десятиклассник вежливо попросил ее же, я окончательно решил сегодня же вечером отправиться к Жукову. Посмотрев в формуляре адрес, я даже обрадовался: совсем недалеко, чуть ниже соборного парка...

Свернув с Почтовой на Александровскую, сразу же на воротах второго от угла дома я заметил нужный номер - 170. Во дворе какая-то тетка, хозяйка, видимо, кормила цыплят. Приоткрыв калитку, я поздоровался и спросил: - Иван Жуков здесь живет?

- Здесь,- ответила тетка и, прикрикнув на суетившихся цыплят: "кыш!", добавила: - Только пришел. Позвать или зайдете?

- Зайду, пожалуй.

-- Ну так из сеней направо...

Из-за двери послышалось: - Вы, тетя Вера?

В комнате скрипнула пружина, послышались шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял Жуков. Приходу моему он не удивился нисколько, только сказал: - А, это ты...- и, помолчав, добавил: - заходи.

Сейчас я понимаю, что если бы заговорил с Жуковым сразу о монетах, ушел бы несолоно хлебавши. Но по чистой случайности, вовсе не из предусмотрительности, я заговорил с ним совсем о другом. Больше того, я не стал поминать ему его долг, поскольку сразу заметил на этажерке знакомый корешок. Я просто спросил, усевшись на пододвинутую табуретку: - Что не заходишь?

- Да так, дела,- неохотно буркнул Иван, и тут бы нашему разговору и закончиться, но случиться этому я позволить не мог, помня надежды Павла Федоровича, - Ты ведь фантастикой интересовался?

В глазах Жукова вспыхнули злые огоньки.

- Вот на днях Азимова получили. Хотя, признаться, я твоего интереса к фантастике не разделяю. Особенно вот такого рода,- я деликатно кивнул в сторону этажерки.

Жуков меня не перебивал.

- Конечно, от Уэллса до Азимова расстояние такое же, как, скажем, от телеги до электровоза. Но, по-моему, разница тем не менее внешняя. Потому что передвигаться во времени одинаково невозможно ни на уэллсовской машине, ни в азимовских капсулах.

- Как знать...- неожиданно сказал Иван.

Я опешил.

- Уеду я отсюда...- вдруг глухо сказал он.

- Чего так? - удивился я неожиданному повороту.- Куда уедешь?

- А куда-нибудь...- обронил Иван и замолчал, Видно было, что продолжать ему об этом не хочется.

Глянув на часы, я решил, что пора собираться восвояси и самый раз спросить Жукова о монетах.

- Слушай, Иван, в газете сегодня о тебе заметка есть. Видел?

- Еще чего? - удивился Жуков.- Какая заметка?

Я полез в карман, достал специально захваченный на этот случай номер. Иван прочитал внимательно, усмехнулся. И тут я и спросил его напрямик: Слушай, а откуда у тебя эти монеты?

Иван помолчал, потом встал, прошелся тяжело до комнате и, резко обернувшись, спросил: - Погулять не хочешь?

- Пройтись, что ли?

- Ну, не на свадьбе же,- усмехнулся он.- Так пройдемся?

- Чего же...

Жуков вышел в сени, что-то копался там минут пять, вернувшись в комнату, достал из шкафчика электрический фонарик, сказал: - Пошли...