Служил Советскому Союзу! - [10]

Кузьма, увидев это, хищно улыбнулся, и тоже скользнул тенью через дорогу.

Зиночка зашла в ресторан и хотела направиться в зал убирать со столов. К ней подошел швейцар дядя Вася:

– Ну что стрекоза, посмотрела на офицеров. Приглядела, себе кого?

Зиночка вздохнула, и взмахнув рукой смахнула слезинку с глаз:

– Вам бы все шутить дядя Вася, а у меня молодость вся прошла, мне уже 21, а жениха до сих пор нет.

– Ты, умница Зиночка и тебе обязательно повезет. Вот если бы ты с Кузьмой познакомилась? – задумался дядя Вася.

– С каким Кузьмой? Дядя Вася а ну все рассказывай! – она встала напротив и внимательно посмотрела в глаза швейцару.

– Да был тут один бывший курсантик со Стрелки, наводил страх на местных бандитов раньше, а сегодня смотрю уже капитан-лейтенант с «Бреста». Нам он с Петровной, как сын был. Да ты видела наверно у них у всех такие птицы с якорями на груди.

– Видела, я несколько таких, с «птицами» на груди – они сидели, в центре зала у Ирочки.

Глазели, на накрашенных девчонок с Института «ржавчины», я одну знаю, Зоя зовут. Один светленький такой симпатичный, а второй черненький – наверно кавказец и третий тоже симпатичный черненький. Они же на Дальний восток уходят.

– А я что говорю тебе. Перспективные женихи. Ты что же красавица на восток за любимым человеком не поедешь?

– За любимым поеду, хоть на край света! Только понравлюсь ли я ему? Да и потом они же все почти женатые уже и с детьми.

– Да уж говорят? Говорят, что вороны воробьев родят. А то говорят из-за этого половина офицеров с «Бреста» уже развелась. Их изнеженные ленинградки и москвички, отказались ехать за мужьями за кудыкину гору. Там же льгот никаких. И сейчас они в основном холостые, не то, что наши севастопольские. Ладно стрекоза. Иди свои столы убирай, а то до утра опять останешься. И мне с тобой сидеть тут – и дядя Вася пошел закрывать двери ресторана.

– Дядя Вася, а он женат, как его зовут? Забыла, такое вроде интересное имя – спросила вслед дяде Васе Зиночка.

– Зовут его Кузьмой. А женат, или нет – то мне неведомо. Вот в гости придет, как обещал – так сразу и спрошу – ответил дядя Вася, закрывая двери.

Дрын, Бурун, Френк, Фикса, Крап и Малыш – фигуранты уголовного дела майора Мастрюкова, и более известные в городе и в уголовных сводках, как «черные колготки» в темной подворотне между двумя домами, поджидали загулявшего офицера.

Они, уже в течение года, поздними вечерами грабили припозднившихся пьяных, после ресторанов офицеров; но особенно, им нравилось грабить девушек, женщин, стариков – всех тех, кто не мог оказать сопротивление. Им было приятно ощущать себя сильными, смелыми, и самое главное безнаказанными. Они бравировали этим друг перед другом и другими одногодками. Им нравилось видеть, как их боится загнанный в угол человек, отдает деньги и золото, унижается и еще благодарит, за то, что остался жив или не избит.

Если кто-то пытался сопротивляться, а это были в основном офицеры, то били крепко, пользуясь численным преимуществом и спецсредствами виде дубинок.

Несколько раз они насиловали, загнанных в угол девчонок, и это тоже доставляло им удовольствие. У каждого были свинчатки, кастеты, короткие дубинки и поэтому, пытавшийся сопротивляться, отделывался за свое «ошибку» минимум госпиталем.

Шестнадцати – семнадцатилетние парни, не знавшие, куда девать силушку и как говорят, из хороших семей, нашли выход своей энергии, в этом криминальном, но все таки, доходном способе заработка.

Милиция сбилась с ног, разыскивая их. Майор Мастрюков землю рыл, что бы задержать или хотя бы получить приметы разыскиваемых. Но найти их было практически невозможно – при нападении они каждый раз для скрытности надевали на головы женские колготки.

Дело то опасное – Севастополь город маленький. Могут и узнать, если не «предохранятся».

Жили они на Воронцовке, а выезжали на «промысел» в другие районы города, подальше от своих домов.

Предварительно осматривали место нападения, изучали возможные отходы, проигрывали роли, изучали пути отхода, на всякий случай, и даже проводили тренировки. Все было, по взрослому, и очень интересно. Участковые и опера уголовного розыска сбились с ног, но поймать или хотя бы выйти на них не могли. Так и были в деле «черных колготок» одни ни к чему не годные заявления потерпевших и показания бестолковых «свидетелей».

– Малыш идет черный. Твой выход – проговорил вполголоса, сверкнув золотой фиксой, великовозрастный Фикса, самый старший из всех, натягивая на голову черный чулок. Остальные повторили маневр вожака, и рассредоточились по углам, проходного двора, так что бы перекрыть все пути возможного отступления.

– Сейчас повеселимся – шепотом, заржал Дрын, приготовив, увесистую дубинку.

В темноте раздались нетвердые шаги, идущего офицера. Оглянувшись по сторонам и не увидев никого, он подошел к кустам, и расстегнув ширинку брюк немного расслабился, блаженно думая о чем-то возвышенном. Струя с силой ударила в землю.

– Ух, как хорошо, еле донес – пробормотал офицер.

Внезапно его из размышлений по поводу благополучного облегчения, вырвал тонкий мальчишеский голос:

– Нехорошо дяденька, надо бы заплатить за нарушение общественного порядка и нанесение урона нашему двору, а то милицию придется вызвать, и с тебя звездочку снимут.