Служебный вход - [2]

Ее естественность волновала, и дивная красота сделала Беликова пленником кресла и оправдывала сегодняшний вечер. В темноте зала он забыл свой нелепый вид, и допотопность формы, скучающей без винтовки времен русско-японской войны.

Незаметно пролетело время. Был маленький перерыв, собрание перетекало в фойе, потом опять в зал. Лейтенант Беликов не двигался, улыбался и готов был поклясться, что незнакомка так же, как он, принимает эту наигранную и немного грустную кутерьму.

В перерыве Валерия приметила множество знакомых лиц, но сегодня они утомляли ее, она хотела избежать легковесных фраз и все прислушивалась, искала в себе вчерашнюю решимость относительно предстоящего и столь важного для неё или для него разговора.

Лейтенант видел, как интересующая его фигурка появлялась в разных уголках зала, потом исчезла. "Зал на треть пустой, и, конечно же, не придет'. Но она вернулась, как верная и неясная комета.

А почему не заговорить, обменяться впечатлениями, первая фраза примерно такая - вам нравится? ...все это ерунда, что дальше? Вести умную речь, толковать о сцене, о ...ракетах вероятного противника? Напрячься и вспомнить серебряный век?! Я на левую руку одела перчатку с правой руки. Вздор полнейший, ты пропитался казармой,... боишься красивой женщины. Просто исчезнет, ее место не здесь. Кончится вечер и растает, как снежная бабочка, как дым поросячьих восторгов. Просто не хватит времени.

А ты выкуришь сигаретину и попилишь в казармы, сыграешь в осточертевшую "тысячу" и так далее в том же духе... для чьей-то галочки изучишь никому не нужный комплекс, вернешься в свой почти такой же город, и снова трудиться, пахать мирную и в общем-то любимую ниву. Итак год за годом, день за днем, за мизерную, просто смешную плату, а к сорока может станешь начальником отдела, заведешь сад, детей и будешь дорожить нажитым, обижаться на острые языки и зубоскальство бездельников. И вряд ли вспомнишь об этой встрече, об этих сборах, разве что шинель была очень холодной.

Слишком хорошо одета. В лучшем случае проводишь до дома, до подъезда. Пожелает удачи и при случае расскажет(?) друзьям, как ее провожал странный офицер партизанского вида.

И последнее, представилось Беликову особенно ярко.

Кончился вечер. Одним из первых Андрей вышел на улицу, курил и непонятно чего ждал. Возможно, хотел взглянуть, хотя бы издали, или даже подойти, заговорить, рассказать что-то необычайно веселое, чтобы услышать смех и запомнить его тоже. Он стоял уже полчаса, и ошибка исключена - просто не мог не узнать: "... верно, с кем-нибудь ушла через служебный вход". До окончания увольнения оставался час, и пора торопиться, успеть доехать до дальней окраины города.

Лера жалела, что оказалась на этом вечере. Она привыкла к своей надолго данной красоте, и прийти - только "посветиться" было не в ее правилах. Держать себя в форме, выбирать лучшую тональность, слегка играть ей не составляло особого труда, но сейчас ощущалась напряженность, может, усталость, и лучше бы сразу подняться наверх к Борису, сегодня он работает здесь, ставит звук, любит ее и уже год как предлагает руку. Замужество. Вчера она радовалась своему решению - дать согласие, и так было хорошо, разумно. Борис энергичен, не ловит звезд с неба, а кто их сейчас ловит? А работа и его студия все же обеспечат нормальную жизнь.

"С Борисом не скучно, неленивый. Лю-бит!! Немножко раздражает его беспокойное желание шагнуть на новую ступеньку, а она проста, как коробка от сигарет... И если уж сравнивать - мужчины, ау-у - то до него, о до него, Бореньке далековато, таких на тысячу - единица... Но за пультом он красив и спокоен, вот и сегодня, звук ни разу не сорвался".

Вечер кончился. Затихли последние аплодисменты. Настала суета.

"Забавный лейтенант куда-то исчез. Как он смотрел... Пора идти к Борису".

Валерия перекинулась словечками со своей давней, еще по музыкальной школе, знакомой и направилась к лестнице ведущей в загроможденный аппаратурой, тесный кабинетик, где командует Борис.

"Этот лейтенант, полевая форма..."- ладонь замерла на перилах - "зимой Дымшиц сделал пистолет и пустил единственную, специально сделанную пулю в висок". Она вспомнила пьяные поминки по их общему с Борисом приятелю, и тогда ее поразило в Борисе его небрежение, неуважение к смерти, его скоропалительный вздор. Это было давно, еще до их общей постели.

Лера вернулась в зал, присела в кресло и вскоре ушла через служебный вход.

1988, декабрь 93