Служба забытых цитат - [8]

Тем не менее ожесточенные разговоры о разводе ведутся при каждом удобном и не-удобном случае и очень часто начинаются по истечении каких-нибудь трёх-четырёх месяцев после заключения брака.

В общем мы вряд ли ошибёмся, если скажем, что мирное и тихое житие есть удел сравнительно очень немногих семей. До фактического развода дело доходит, правда, не особенно часто, но разговоры о нем вместе с разного рода препирательствами и перебранками, особенно в семьях низших классов, ведутся более чем частовременно.

Писатель Паустовский о жизни при Петлюре

Жена перечитывает Паустовского, "Повесть о жизни". Периодически зачитывает мне куски. В результате я понял, наконец-то, что такое классика.

Классика — это про сейчас, только давно. Этим она и отличается от неклассики, которая либо только про сейчас, либо только про давно.

________________

Слухи при Петлюре приобрели характер стихийного, почти космического явления, похожего на моровое поветрие. Это был повальный гипноз.

Слухи эти потеряли свое прямое назначение — сообщать вымышленные факты. Слухи приобрели новую сущность, как бы иную субстанцию. Они превратились в средство самоуспокоения, в сильнейшее наркотическое лекарство. Люди обретали надежду на будущее только в слухах. Даже внешне киевляне стали похожи на морфинистов.

При каждом новом слухе у них загорались до тех пор мутные глаза, исчезала обычная вялость, речь из косноязычной превращалась в оживленную и даже остроумную.

Были слухи мимолетные и слухи долго действующие. Они держали людей в обманчивом возбуждении по два-три дня.

Даже самые матерые скептики верили всему, вплоть до того, что Украина будет объявлена одним из департаментов Франции и для торжественного провозглашения этого государственного акта в Киев едет сам президент Пуанкаре или что киноактриса Вера Холодная собрала свою армию и, как Жанна д'Арк, вошла на белом коне во главе своего бесшабашного войска в город Прилуки, где и объявила себя украинской императрицей.

Одно время я записывал все эти слухи, но потом бросил. От этого занятия или смертельно разбаливалась голова, или наступало тихое бешенство. Тогда хотелось уничтожить всех, начиная с Пуанкаре и президента Вильсона и кончая Махно и знаменитым атаманом Зеленым, державшим свою резиденцию в селе Триполье около Киева.

Эти записи я, к сожалению, уничтожил. По существу это был чудовищный апокриф лжи и неудержимой фантазии беспомощных, растерявшихся людей.

________________

Главное в этом отрывке — три последних слова, если кто не понял.

Поэт и ватник Тютчев о Западе и России

Давно уже можно было предугадать, что эта бешеная ненависть, которая тридцать лет, с каждым годом все сильнее и сильнее, разжигалась на Западе против России, сорвется же когда-нибудь с цепи. Этот миг и настал.

Давно уже можно было предугадать, что эта бешеная ненависть, которая тридцать лет, с каждым годом все сильнее и сильнее, разжигалась на Западе против России, сорвется же когда-нибудь с цепи. Этот миг и настал.

России просто-напросто предложили самоубийство, отречение от самой основы своего бытия, торжественного признания, что она не что иное в мире, как дикое и безобразное явление, как зло, требующее исправления».

Ф. Тютчев, поэт, дипломат и "ватник".

21 апреля 1854 года, накануне Крымской войны.

Царь Иван Грозный про накосячившего Васю

"…таких, как ты, Вася"

Первый русский царь Иван Васильевич Грозный, несмотря на все свои минусы — безмерно обаятельный тип. По крайней мере, в текстах. "Прозванный за жестокость Васильевичем", в отличие от многих других самодержцев, никогда не пользовался спичрайтерами, и это очень видно. Когда человек говорит сам, за строчками проступает живой, настоящий человек, что в истории бывает довольно редко — все сильные мира сего обычно умело шифруются и шлифуются.

Для примера приведу только одно его письмо. Предыстория вкратце такова — в плен крымским татарам попал известный опричник Василий Грязной. Жить ему, судя по всему, очень хотелось, поэтому он в красках расписывал везде, где только можно, какой он важный перец, и как близок к царю. В итоге хан запросил за него выкуп в 100 тысяч рублей (гигантская по тем временам сумма), либо, в качестве альтернативы, предложил поменять опричника на попавшего в плен к русским Дивея-мурзу, главу рода Мангитов, второго по знатности в Крыму после правящих Гиреев.

Василий Грязной написал письмо царю, в котором объяснил ситуацию. Вот как начинался ответ царя:

____________

От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси Василию Григорьевичу Грязному-Ильину

Писал ты, что за грехи взяли тебя в плен, так надо было, Васюшка, без пути средь крымских улусов не разъезжать; а уж как заехал, надо было не по-объездному спать: ты думал, что в объезд приехал с собаками и зайцами, а крымцы самого тебя к седлу и привязали. Или ты думал, что и в Крыму можно так же, как у меня, стоя за кушаньем, шутить? Крымцы так не спят, как вы, да вас, неженок, умеют ловить; они не говорят, дойдя до чужой земли: «Пора домой!» Если бы крымцы были такими бабами, как вы, то им бы и за рекой не бывать, не только что в Москве.