Служба - дни и ночи - [8]

— Расскажи, Михаил, еще раз об этом Анатолии.

Но сведения у Стельмаха были скупы:

— Познакомил меня «старик», когда в прошлом году я вместе с ним, Данилиным и Мельниковым приехал в Харьков. Назвался Анатолием. Я уже говорил, что у него не было выхода, и только поэтому он показал, где работает, а позже и свой дом. Но вообще очень осторожен. Из его рассказа я сделал вывод, что он уже знаком с тюрьмой. Как-то под пьяную руку проговорился. Он с женой и пяти-шестилетней дочерью живут в своем доме. Жену я видел один раз. Что еще можно сказать? В Харькове среди ему подобных Анатолий — главная фигура. Наверное, каждый харьковский часовой мастер знает его. Поэтому он берет товар оптом и не боится, что залежится. Я знаю, он выезжал в Донецк, Киев, Одессу и другие города, где у него есть источники сбыта.

— Пьет? — задумчиво спросил Ляхов.

— Пьет. Да еще как! Может литр вылакать. Только пьянеет очень быстро, становится болтливым.

Неожиданно мимо них по вагону прошли двое молодых мужчин. Ляхов в одном из них сразу же узнал Шмурадко. Тот почти не изменился. Та же неторопливая походка, тот же веселый взгляд карих глаз, которые как бы мельком скользнули по их лицам. Шмурадко и его товарищ, не торопясь, прошли в конец вагона и скрылись в тамбуре. На душе у Ляхова потеплело.

Николай вспомнил трудные, но интересные годы службы в армии. Ивану служба давалась легко. Он всегда был первым и по строевой, и по боевой подготовке. Никогда не унывающий, веселый и находчивый, он пользовался большим авторитетом и уважением у товарищей. В школе милиции Иван быстро сошелся и подружился с курсантами. Но не со всеми. Недолюбливал лентяев. У них во взводе был один такой и по существу и даже по фамилии — Ленчик. В коллективе, где люди днем и ночью находятся рядом, человеческие слабости и недостатки выявляются быстро. Ленчик ходил на занятия аккуратно, но старался подальше забраться от кафедры и на лекции подремать. Больше всего не любил физподготовки. Всячески увиливал от занятий в спортивном зале. Ляхов невольно улыбнулся, вспомнив, как Иван отучивал Ленчика от нехороших привычек.

Все произошло зимой. Занятия были напряженными, и курсанты старались сразу же после отбоя лечь спать. Но им всегда мешал Ленчик. Дело в том, что он добился освобождения от занятий по физподготовке, заявив, что повредил руку. А для того, чтобы начальство верило, будто Ленчик старается изо всех сил быстрее вылечить руку, он, как только объявлялся отбой, приносил в комнату, где, кроме него, спали еще семь курсантов, чайник с горячей водой, выливал ее в таз, который ставил возле своей кровати. После этого выключал свет, ложился в постель и начинал рукой плескать воду, вроде бы парит руку. Придет дежурный преподаватель проверять, а Ленчик, пожалуйста, руку лечит, встать в строй быстрее желает.

Однажды, когда Ленчик пошел выключать свет, Шмурадко схватил специально приготовленный заранее пузырек с синими чернилами и вылил их в таз. Ленчик в темноте подошел к своей постели. Все было тихо. Шмурадко лежал как ни в чем не бывало на своем месте. Ленчик лег в постель и начал «парить» руку.

На следующее утро сразу же после подъема все услышали непонятный вопль, который издал Ленчик. Он стоял посреди комнаты в одних трусах и майке, был бледен и полными слез глазами смотрел на свою синюю руку. Прибежал дежурный преподаватель. Ленчик был на грани обморока. Теперь он уже сам поверил в то, что у него болит рука, а ее синий цвет навел на мысль о гангрене... После этого вся школа хохотала над Ленчиком, и тому невольно пришлось прекратить обманывать начальство и вместе со всеми ходить в спортивный зал.

Поезд начал снижать скорость, и Стельмах тихо сказал:

— Приехали.

Они вышли из вагона, а через минуту электричка умчалась дальше. Ляхов и Стельмах стояли одни на чуть освещенном перроне. Но вот Стельмах, очевидно, сориентировавшись, повернул налево:

— Нам сюда.

Они шагнули в темноту. Шли долго. Узкая тропинка то замысловато петляла между огромными валунами, то ныряла в темный и тревожно шумевший лес. Прошло минут сорок, и наконец между деревьями блеснули огоньки. Это был поселок. Через пять минут они уже шли по его полуосвещенной улочке. В одном месте Ляхов осторожно оглянулся. Два человеческих силуэта, еле заметные на фоне заборов, бесшумно двигались за ними.

Стельмах остановился у калитки. За забором виднелся небольшой кирпичный дом.

— Здесь, — тихо сказал он.

Ляхов медленно прошелся вдоль забора. В угловом окне был виден тусклый свет. «Наверное, настольная лампа», — подумал он.

Возвратился к Стельмаху, глянул вдоль улицы. Пусто, ни звука. На секунду показалось, что он слышит приглушенное дыхание затаившихся где-то недалеко Шмурадко и его товарища. За калиткой тихо. Николай просунул руку в овальное отверстие в калитке и нащупал щеколду. Калитка беззвучно открылась. Он секунду постоял и тихо сказал:

— Пошли, — и первый шагнул в темноту.

Стельмах, прерывисто дыша, шел следом. Вот и крыльцо.

Ляхов глянул за угол. Антрацитово-черная темень скрывала все. Он снова подошел к двери и прислушался. Тихо. Тогда он негромко постучал. Наконец послышались шаги, и женский голос спросил: