Слуги Государевы - [53]
— Жри мол.
Лежал он под телегой, с глазами закрытыми, отламывал хлебушек по крошке, жевал медленно. Растягивал. Все про своих думал. Что с ними станет? Собственная судьба была безразлична. Знал, что в покое не оставят. На Руси не спрятаться. Эх, уходить дале надо было. В Польшу.
Шум послышался. На хрип похоже. Стихло. Потом опять. Вроде ворочался кто-то. Шаги послышались. Открыл глаза, перед ним тот казак, что на телеге ехал. Нож в руках. Об штаны вытер и за голенище упрятал. К Ефиму наклонился:
— Слышь, как там тебя, давай, расковываться будем. Порешил я этих.
Так и бежали они вместе. Казак этот, Емельяном звали, из стрельцов бывших. Рассказал, что весь род у него погубили. Все в стрельцах были. Все старой веры держались. Тайно, конечно. Отца, дядю родного, брата старшего, казнили, мать с сестрами и братом другим, меньшим, сослали куда-то на севера, куда и Макар телят не гонял. Один он остался. В Севске казаком записался.
— Да сил больше моих не стало. Смотреть, как над людьми изгаляются. Антихрист правит на Руси, антихрист. — жаловался стрелец бывший.
Этих двоих они прикопали.
— Прости, Господи, душу мою грешную — Емельян перекрестился истово.
Телегу в лесу бросили.
— Не скоро найдут, не скоро хватятся. Мы ж до Москвы должны были…
Ефима в казачий кафтан нарядили, но ехать решили только ночью. Днем в лесах отсиживаться. Добрались до Семенова. В деревню не заходили. На опушке встали. Посмотрел Ефим на пепелище, что от дома, да мельницы осталось, ничего не сказал.
— Как твоих-то найдем? — Емельян спросил.
— Знаю как! Полянка в лесу есть. Моя дочка всегда на нее приходит. Вот подождем там.
— А точно они здеся? Уверен?
— Уверен! — тряхнул головой. И правда. Наташа пришла. То-то батюшке обрадовалась. Плакала. Рассказывала, как скотину из огня вывела, как поселились у бабушки Авдотьи, что бобылихой живет.
— Все едино помирать. Живите уж — сказала бабка.
— Вот и живем, батюшка. Матушка все хворает, как тебя увезли.
— Ничего, ничего, Наташенька. Вишь, как оно все вышло. Добрый человек помог. — на Емельяна показывая, — Мир не без добрых людей. Ты вот что. Ты матушке ничего не говори, чтоб не узнал никто. И бабке Авдотье то ж. Ничего с собой не берите, если только еды самую малость, но тоже это уж ты сама. Чтоб не видал никто. И матери скажи погулять мол пойдем. И сюда. А мы здесь ждать будем.
Эх, хорошо же дышится на свободе! И пошли Никоновы с Емельяном в даль неведомую. Все ближе и ближе к границам. В глушь лесов брянских. Повстречали еще таких же, как они гонимых. Соединялись. Дальше шли. Все больше их становилось. Уходили дорогами лесными, тропами звериными. Гулко ухали филины по ночам, взирая глазами неморгающими на гостей непрошенных. Удивлялись, чего это в чащу непролазную пожаловали. Волки по ночам выли, ужас в души вселяя. Но пока лето стояло, зверь сытый был. К человеку близко не подходил. Остерегался. Мужики спать ложились — топор рядом. Коли что — отобьемся! Да и зверь — он не человек, он все понимает! Коли брюхо полное, так душегубством и не промышляет. Не то что двуногие твари. Сколь не корми никогда не насытятся. Мясо человеческое им подавай. И поболе.
Выбирались на полянку подходящую, телеги в круг ставили. Коней распрягали, стреножили. Бабы кашу по-быстрому варили, молились все дружно, а затем в кружок вечерять садились. Закончив трапезу, ко сну отходили, не забыв опять таки Господа возблагодарить за хлеб насущный, за день прошедший и попросить еще и на завтра того же. А заодно и избавления от лукавого, да от гонений страшных за веру истинную. Горел костер в ночи, поленья потрескивали. Поднимались с зорей, на восток крестились, завтракали остатками вчерашними и в путь.
Так и шли, текли ручейки человеческие. Кто на север шагал, кто на запад. Подале от гнева царского, неумолимого, от рук кровавых вершителей воли его.
— Антихрист! Одним словом антихрист! Избави и спаси, Господи! — крестились двупало.
Забравшись поглубже в чащобу лесную скиты рубили. Дружно и споро вырастали за высоким тыном деревянным избы ладные. Первым наперво дом молельный ставили. Во славу Господу, что дал им сил добраться сюда. Приходили из лесу звери разные, смотрели молча на труды человеческие. Отражались в зрачках желтых огни костров. Если кто приближался, уходил зверь обратно. В чащу. В тишине заповедной зазвучали голоса звонкие девичьи, хороводы водить стали. А топоры стучали без умолку. Строились! Распахали поляны травами душистыми поросшие, засеяли, а по весне и хлеб новый уродился. Зима первая, конечно, тяжелая была, но перебились. Пшена с собой привезли, грибов, ягод заготовили, рыбы насушили. Сена несколько стогов заготовили, лошадушек кормить. В посту строгом, да с молитвой праведной так и пережили. Ну а весной и хлебушек первый посадили.
Детишек зимой за псалтырь старый усадили, грамоте учить стали. Жизнь обустроилась. Невдомек им было, что где-то битвы гремели громкие, войска разные туда сюда ходили, траву топтали, грязь месили. Но те то все боле по полям да равнинам гладким. Кому в лес соваться охота. А людишкам в областях войной охваченных туго приходилось. Одни придут — пограбят, другие придут — пожгут. Вот и бежали с мест насиженных. Все добро горбом и потом нажитое бросали. А других и вовсе насильно уходить заставляли. Переселяться велели. И все дотла. Ничего врагу чтоб не досталось. Земля выжженная. И куда податься? Вот и тоже в леса прятались. Там на староверов и натыкались случайно. Те настороженно к чужакам относились. К вере своей насильно не приобщали. Не хочешь, не надо. Живи, стройся, но за забором. Нашего не касайся. А коли веру примешь, так милости просим, но тогда живешь по древним устоям. Ослушникам наказание жестокое грозило. Отлучение с изгнанием. Иль даже смерть!
Слуги государевы — дети тех, кто стяжал славу России на полях Северной войны, среди украинских степей, белорусских болот и «финских хладных скал». На войне трудно сохранить благородство, но возможно. Молодому офицеру Алексею Веселовскому придется не только пройти через поле брани, но и пережить трагическую любовь, ссылку, потерю семьи, пронести сквозь все испытания верность долгу и присяге, не соблазнившись заманчивыми предложениями сменить государство и службу. Так поступали многие, верно и храбро служившие России, ибо они были иностранцами, наемниками, а не истинными слугами государевыми.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
«Время греха» — роман о человеческом бытие и деньгах — религии нашего общества, загоняющей всех в глухой тупик безысходности. Сужение ментального пространства смертельно опасно, прежде всего, для женщин, ибо им по природе своей более консервативным, труднее всех вырваться из сжимающих сознание тисков тоталитарной секты нового Вавилона — царства сумрака, вырождения, мерзости, отступничества, разврата, упадка и запустения.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.