Слуги Государевы - [50]
— Рот-то завязан у нее. Что ж он с ней делает? Кто ж это? — подумал Андрей. — Что-то знакомое в лице.
Темновато было внутри. Не разглядеть толком. Свет от окна падал на девушку, а лица офицера не видать. Незнакомец отпустил ее подбородок, голова упала безвольно. Одну грудь приподнял левой рукой, покачал. Большая грудь, тяжелая. Вдруг взмахнул ножом и отрезал. Просто, как кусок мясо со свиной туши. Андрей не удержал равновесие и соскользнул с камня. Тут и услышал снова стон тот непонятный. Только теперь все ясно ему стало. Шпагой ударил по окну. Рассыпалось оно от удара. В дверь бросился:
— Открывай сволочь! Убью! Что творишь, нехристь! Оставь ее.
Громыхнуло выстрелом. Пуля, просвистев мимо, обдала лицо острыми щепками. Насквозь дверь пробила.
— Нет, одному не пробиться. Подмога нужна! — со всех сил бежать бросился. Обратно на улицу. Вылетел, солдат увидел.
— За мной, братцы, скорей, там такое… — и назад. Слышал, за ним побежали, башмаками грохоча.
— Ломай! — на дверь. Ударили прикладами, раз, другой, третий. Проломили. Ворвались. Первый солдат поскользнулся на чем-то и упал на колено. Второй остановился на пороге, как на краю пропасти, руками замахал, равновесие удерживая. Остальные встали, как вкопанные. Андрей с ними. Девушка была мертва. На полу, из-под нее, растеклась огромная лужа крови. До двери аж. Одна грудь отрезанная валялась рядом, в другую был нож всажен. Тот самый.
— Господи!
— Пресвятая Богородица! — закрестились солдаты. — Хто ж сотворил такое злодейство? Как в избе пытошной! А, господин ахвицер? — к Сафонову обернулись. В глазах ужас неподдельный.
Андрей солдат раздвинул, осторожно зашел, стараясь в кровь не наступить, и бессильно на лавку опустился. Не успели! Головой замотал:
— Не знаю, братцы. Чрез окно увидел, помешать не смог. Дверь одному не под силу выломать, за вами побежал. Форма на нем была наша. Офицерская. А вот кто? Не знаю.
— Да. — солдаты опять на девушку посмотрели. — Лет шестнадцать. Не боле.
— И как такое можно?
— Ну ладно там, снасильничать девку. На то она и баба, но мучать-то так… До смерти.
— Хуже ката!
— У того работа! А энтот?
— Черт, кровищи-то скоко натекло. Ну к пособи, што ль. — один подошел, багинет из ножен вынул, веревки обрезал. Двое тело поддержали, на лавку опустили. Застыдились все наготы узувеченной. Кто-то платье разорванное в углу заметил, подобрал и укрыл.
— Пошли отсюдова. А то на нас подумают. — Загремели башмаками на выход. И Андрею, — пойдем ахфицер, мы ничем ей уже не поможем. Пойдем.
Сафонов встал с трудом, и стараясь не глядеть на мертвую, вышел вслед за солдатами. Ноги были чугунными, заплетались. Шел спотыкаясь, голову низко опустив. В глазах все стояла та картина, что увидел в первый раз, в окно. На улицу вернулись. Андрей краем глаза и заметил Фредберга, капитана в роте гренадерской. Он стоял, прислонившись к стене дома, и наблюдал за ними, когда вышли из переулка. Андрей остановился. Солдаты ушли.
— Где он был все это время? — пронзила мысль. — Как в подступе сидели помню, как на штурм пошли помню, а дальше…дальше не видел я его.
Фредберг спокойно смотрел своими белесыми голубыми глазами на Сафонова. Уголки губ чуть кривились в презрительной усмешке. Нижняя вперед подалась, а с ней и вся челюсть выпячивалась. На синем кафтане, на груди темнели пятна крови. Еще не засохшей!
— Он! — осенило вдруг Андрея, — он это! Ах, ты сволочь! — подлетел к Фредбергу.
— Это ты был там? — аж дух захватило.
— Вы что, поручик? — глаза сузились от ненависти. Да он! И подбородок, и нос!
— Ах, ты — и с размаху в морду. Пошатнулся Фредберг от удара, отскочил, шпагу вырвал из ножен.
— Ты оскорбил меня, щенок! — клинок блеснул перед глазами. Сафонов свою рванул. Скрестились. И куда усталость запропастилась. Руби его, коли, нехристя поганого. Еще выпад, еще. Но не легко пришлось. Фредберг фехтовальщик ловкий и опытный. Отбил играючи.
— Убью мальчишку! — с остервенением дрался, — помешал паршивец. — Скосил глаза, генерал незнакомый приближался с драгунами. — Тогда по-другому с тобой расправимся.
Клинок скользнул и … Фредберг за плечо схватился. Кровь хлынула сквозь пальцы, мундир заливая.
— А ну стой говорю! — послышалось повелительное сзади. Сафонов обернулся. Генерал в окружении драгун. — Что это?
— Он оскорбил меня и напал! — Быстро ответил побледневший от боли Фредберг.
— Взять! — генерал указал драгунам на Сафонова. — В железо его и под суд!
— Но, — пытался объяснить поручик. — Он убил женщину!
— Молчать! — заревел генерал.
— На нем ее кровь! — из последних сил прокричал Сафонов, выкручиваясь из крепких рук драгун.
— На нем его кровь, сукин ты сын! Тобой пролитая! Увести его. А тебе — Фредбергу, — в гошпиталь надобно. — Эй, помогите ему.
Связали Андрея и в каземат. Тут же в крепости. Дней несколько не трогали. Хлеб да воду приносил караульный. Суздальцев и Хлопов с ног сбились в поисках.
— Ведь видел же его! Живой был! И штурм уже закончился. Куда делся барин ума не приложу! — убивался старик. — Господи, что матери-то скажу?
— Подожди ты, не ной! — огрызался Петр. — В гошпиталь съезжу, может ранен случайно. Может видел кто?
Слуги государевы — дети тех, кто стяжал славу России на полях Северной войны, среди украинских степей, белорусских болот и «финских хладных скал». На войне трудно сохранить благородство, но возможно. Молодому офицеру Алексею Веселовскому придется не только пройти через поле брани, но и пережить трагическую любовь, ссылку, потерю семьи, пронести сквозь все испытания верность долгу и присяге, не соблазнившись заманчивыми предложениями сменить государство и службу. Так поступали многие, верно и храбро служившие России, ибо они были иностранцами, наемниками, а не истинными слугами государевыми.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
«Время греха» — роман о человеческом бытие и деньгах — религии нашего общества, загоняющей всех в глухой тупик безысходности. Сужение ментального пространства смертельно опасно, прежде всего, для женщин, ибо им по природе своей более консервативным, труднее всех вырваться из сжимающих сознание тисков тоталитарной секты нового Вавилона — царства сумрака, вырождения, мерзости, отступничества, разврата, упадка и запустения.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.