Слуги Государевы - [13]
Советник старался угнаться за Карлом:
— Их … выводят уже…из…здания. — Казалось, легкие разорвутся.
На первом этаже дворца Карл сам учуял запах дыма. По широкой лестнице украшенной скульптурами шведских львов со щитами медленно спускалась бабушка Хедвига-Элеонора, поддерживаемая сестрой Хедвигой-Софией и одной из фрейлин.
— Карл, — королева-бабушка протянула руку к нему. Внук быстро поднялся наверх, мягко но решительно отстранил фрейлину и подхватил старушку. — Какой ужас, Карл, какой ужас, — причитала Хедвига-Элеонора. Вокруг все суетились. Придворные, слуги, гвардейцы охраны. Кто выносил вещи, кто таскал ведра с водой. Где-то наверху уже что-то трещало и рушилось. Едкий дым быстро заполнял здание.
Выведя вдовствующую королеву и сестру на улицу, Карл метнулся назад.
— Куда? Куда ты, Карл? — сестра закричала ему в след. Карл молча махнул рукой. Он должен был вынести отца. Расталкивая суетящуюся челядь, кронпринц рванулся обратно в подвал. Шестерка слуг, сгибаясь под тяжестью мертвого тела, и непрерывно кашляя от дыма, медленно поднималась ему навстречу.
— Быстрей! Быстрей! — вскричал Карл. Уже рушились со страшным грохотом прогоревшие балки. На последней ступеньке один из слуг споткнулся и упал. Тело покойного накренилось и … сын успел подставить плечо. Вынесли!
Успокоившись, что тело отца в безопасности, Карл бесстрастно раздавал указания:
— Советник, — Карлу Пиперу, — отведите королеву и сестру в Карлсберг.
— Генерал, — Карлу Магнусу Стюарту, квартирмейстеру, — возглавьте тушение. Спасите, что удастся. Проследите, чтоб не было мародерства. Мой приказ — пойманных убивать на месте.
— Учитель. — Томасу Полусу, — разыщите Тессина. Пусть немедленно готовит мне проект нового дворца. Взамен сгоревшего.
— Ваше преосвященство, — архиепископу Бенцелиусу, — вам о раненых позаботиться надлежит.
И кто бы сказал, читатель, что так распоряжался мальчишка, которому еще не было пятнадцати!
Через несколько недель, 17 июня 1697 года, в день своего рождения, Карл бросил пиршество и уединился с теми, кому, можно было доверять. После пожара 7 мая королевская семья временно разместилась сначала во дворце Карлсберг, а после переехала во дом графа Врангеля, на Риддархольме, и здесь кронпринц занял кабинет покойного владельца — Карла Густава Врангеля.
— Садитесь, господа! — Карл повелительным жестом показал на стулья. Собравшиеся расселись. Кронпринц остался стоять. Справа от него сел Эрик Бенцелиус, архиепископ. Рядом Карл Пипер, советник. За ним Томас Полус, воспитатель будущего короля. По левую руку разместились военные — генерал-лейтенант Карл Густав Реншельд, губернатор провинции Сконе, генерал-квартирмейстер Магнус Стюарт. Напротив оказался архитектор Никодемус Тессин-младший. Взгляд кронпринца остановился прямо на нем.
— Начнем с вас, наш уважаемый зодчий. — Тессин хотел было встать, но Карл мотнул головой и тот остался сидеть. — Я ознакомился с вашими чертежами и остался доволен.
— Благодарю вас, ваше высочество. — архитектор склонил голову.
— Приступайте немедленно к переделке. Я не хочу иметь развалины в центре столицы.
— Слушаюсь, ваше высочество. — еще поклон.
— Теперь друзья мои, я хочу чтобы вы выслушали волю своего будущего короля. Во-первых, погребение моего отца Карла XI я хочу провести в ноябре. — Все присутствующие удивленно переглянулись. — Вас, ваше преосвященство, — архиепископу, — попрошу позаботиться о сохранности тела нашего повелителя.
Эрик Бенцелиус невозмутимо склонил голову. Карл медленно ходил по кабинету. Чеканные мысли излагались в такт шагам:
— Я хочу, — кронпринц возвысил голос и повторил, — я хочу, чтобы к ноябрю собрался риксдаг. Согласно завещанию моего отца, благословенна его память, до моего совершеннолетия власть в стране должна быть передана правительству, состоящему из моей бабушки, королевы Хедвиги-Элеоноры и пяти королевских советников. Так вот! Я хочу, чтобы риксдаг обратился ко мне с петицией, где содержалась бы просьба от всех сословий Швеции возложить на меня всю полноту власти. Ибо королевская власть — Карл остановился, поднял руку и указал на небо, — дается лишь одним Богом! Так сказано в Священном писании. Я прав, ваше преосвященство?
— Ваши познания всегда были истинными и основательными. — подтвердил архиепископ.
— Пообещайте сословиям что-нибудь. Чтоб были сговорчивее. — движение продолжилось.
— Дворянство будет просить остановить или смягчить закон о редукции. — вставил тихо Пипер.
— Пообещайте! Но об этом не может быть и речи! — кронпринц опять остановился, — Накануне коронации все сословия присягнут мне. Я обойдусь без королевской присяги.
— Но… — нерешительно возразил за всех архиепископ, противник любых новшеств, выходящих за рамки сложившихся устоев. Ортодокс в догматах веры и основ власти. — …но это традиция королевства.
— Я буду управлять нашей Швецией один. — Карл не обратил внимания на возражение Бенцелиуса, — Но с вашей помощью. Моими советниками будут: Карл Пипер по внешним делам, Томас Полус по внутренним. Армию я вручаю заботам наших генералом, — Карл указал на Реншельда и Стюарта. Позднее мы решим, кто и чем будет заведовать. Наша церковь в руках Божьих и архиепископских. — кивок в сторону Бенцелиуса.
Слуги государевы — дети тех, кто стяжал славу России на полях Северной войны, среди украинских степей, белорусских болот и «финских хладных скал». На войне трудно сохранить благородство, но возможно. Молодому офицеру Алексею Веселовскому придется не только пройти через поле брани, но и пережить трагическую любовь, ссылку, потерю семьи, пронести сквозь все испытания верность долгу и присяге, не соблазнившись заманчивыми предложениями сменить государство и службу. Так поступали многие, верно и храбро служившие России, ибо они были иностранцами, наемниками, а не истинными слугами государевыми.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
«Время греха» — роман о человеческом бытие и деньгах — религии нашего общества, загоняющей всех в глухой тупик безысходности. Сужение ментального пространства смертельно опасно, прежде всего, для женщин, ибо им по природе своей более консервативным, труднее всех вырваться из сжимающих сознание тисков тоталитарной секты нового Вавилона — царства сумрака, вырождения, мерзости, отступничества, разврата, упадка и запустения.
В романе литературный отец знаменитого капитана Алатристе погружает нас в смутные предреволюционные времена французской истории конца XVIII века. Старый мир рушится, тюрьмы Франции переполнены, жгут книги, усиливается террор. И на этом тревожном фоне дон Эрмохенес Молина, академик, переводчик Вергилия, и товарищ его, отставной командир бригады морских пехотинцев дон Педро Сарате, по заданию Испанской королевской академии отправляются в Париж в поисках первого издания опальной «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера, которую святая инквизиция включила в свой «Индекс запрещенных книг».
Весна 1453 года. Константинополь-Царьград окружён войсками султана Мехмеда. В осаждённом городе осталась молодая жена консула венецианской фактории в Трапезунде. Несмотря на свои деньги и связи, он не может вызволить её из Константинополя. Волею случая в плен к консулу попадают шестеро янычар. Один из них, по имени Януш, соглашается отправиться в опасное путешествие в осаждённый город и вывезти оттуда жену консула. Цена сделки — свобода шестерых пленников...
Книги и фильмы о приключениях великого сыщика Шерлока Холмса и его бессменного партнера доктора Ватсона давно стали культовыми. Но как в реальности выглядел мир, в котором они жили? Каким был викторианский Лондон – их основное место охоты на преступников? Сэр Артур Конан-Дойль не рассказывал, как выглядит кеб, чем он отличается от кареты, и сколько, например, стоит поездка. Он не описывал купе поездов, залы театров, ресторанов или обстановку легендарной квартиры по адресу Бейкер-стрит, 221b. Зачем, если в подобных же съемных квартирах жила половина состоятельных лондонцев? Кому интересно читать описание паровозов, если они постоянно мелькают перед глазами? Но если мы – люди XXI века – хотим понимать, что именно имел в виду Конан-Дойл, в каком мире жили и действовали его герои, нам нужно ближе познакомиться с повседневной жизнью Англии времен королевы Виктории.
Человек из Ларами не остановится ни перед чем. Ждёт ли его пуля или петля, не важно. Главное — цель, ради которой он прибыл в город. Но всякий зверь на Диком Западе хитёр и опасен, поэтому любой охотник в момент может и сам стать дичью. Экранизация захватывающего романа «Человек из Ларами» с легендарным Джеймсом Стюартом в главной роли входит в золотой фонд фильмов в жанре вестерн.
Рассказ Рафаэля Сабатини (1875–1950) “История любви дурака” (The Fool's Love Story) был впервые напечатан в журнале “Ладгейт” (The Ludgate) в июне 1899 года. Это по времени второе из известных опубликованных произведений писателя. Герой рассказа – профессиональный дурак, придворный шут. Время действия – лето 1635 года. Место действия – Шверлинген, столица условного Заксенбергского королевства в Германии. Рассказ написан в настоящем времени и выглядит как оперное либретто (напомним, отец и мать Сабатини были оперными исполнителями) или сценарий, вызывает в памяти, конечно, оперу “Риголетто”, а также образ Шико из романов Дюма “Графиня де Монсоро” и “Сорок пять”.
Англия, XII век. Красивая избалованная нормандка, дочь короля Генриха I, влюбляется в саксонского рыцаря Эдгара, вернувшегося из Святой Земли. Брак с Бэртрадой даёт Эдгару графский титул и возможность построить мощный замок в его родном Норфолке. Казалось бы, крестоносца ждёт блестящая карьера. Но вмешивается судьба и рушит все планы: в графстве вспыхивает восстание саксов, которые хотят привлечь Эдгара на свою сторону, и среди них — беглая монахиня Гита. Интриги, схватки, пылкая любовь и коварные измены сплетены в один клубок мастером историко-приключенческого романа Наталией Образцовой, известной на своей родине как Симона Вилар, а в мире — как “украинский Дюма”.