Слуги государевы. Курьер из Стамбула - [121]

— А насчет капитана вы правы, Кейт! Отметить надобно. Молодец!

— Если вы позволите, ваше сиятельство, я бы хотел забрать его к себе. В адъютанты.

— Не возражаю, генерал, — и остальному генералитету:

— Поздравляю всех, господа! Сие недоразумение шведское и ретирада ихняя есть знак Божий. Не пролив ни капли крови солдатской, мы с вами одержали викторию знатную. Войску лагерем становиться. Два дня пусть передохнут после марша скорого. Генералу Вределю казаков и гусар отправить в поиск дальнейший.

Так Веселовский стал адъютантом самого Кейта.

* * *

С приходом весны семья Мейергельмов всегда переезжала в Уллаберг, маленькую и уютную усадьбу в Седерманланде. С наступлением холодом и туманов осенних сельскую местность они оставляли, возвращаясь в город. Но Эва с малых лет с нетерпением ждала, когда ж наступят теплые деньки, отец распорядится заложить большую карету, и вся семья дружно переедет на берега озера Локкваттнет, где в тиши вековых деревьев притаился старинный каменный дом. Эва не любила Стокгольм. Может, облик столицы шведской навсегда был связан с промозглой зимой, а Уллаберг со светлыми и теплыми белыми вечерами — с приходом весны, а за ней и радостного лета. Когда можно было, тайком от всех, убежать на берег озера и бродить босиком по теплому песку. И не было этих занудных занятий — рукоделия, стряпни, глажения белья. Дети в семьях дворян шведских воспитывались в строгости традиционной. Мать Эвы — София — твердой рукой управляла и мужем, и своим домом. Дворянка, по существовавшему в те времена общему мнению, не должна была предаваться безделью чинному, а, напротив, с прилежанием заниматься делами домашними, быть богобоязненной и бережливой. При том она должна была уметь и читать, и писать. Ветры Великой Северной войны разметали дворян шведских далеко от родимой земли, потому и стало жизненно важным, чтоб супруги их были рачительными и сведущими хозяйками, оберегавшими благополучие семьи, пока мужья воевали.

Так была воспитана София — мать Эвы. Она была последним родившимся ребенком в семье, когда ее отец, Йон Драке, ротмистр Смоландских драгун, в 1700 г. покинул Швецию, и, если не считать двух коротких отпусков, оказалось, что навсегда. Удачные первые годы походов Карла XII весьма ощутимо улучшили достаток семьи, и Фредерика, жена Йона, заботясь о будущем детей, настаивала на том, чтоб муж и дальше участвовал в войне. Она удачно вкладывала деньги, что присылались мужем, прикупала хутора и земли, старалась дать образование детям. Но в 1709 г. шведы зашли так далеко в Россию, что обратного пути уж не оказалось. По меньшей мере, для ее мужа. София и была воспитана в том самом духе, что шведская девушка должна быть грамотной, рачительной и доброй хозяйкой. Тогда ей достанется хороший муж, а незамужние девицы становились обузой и для себя, и для окружающих. Про них говорили, что всю жизнь спят в «стеклянной горе» в ожидании рыцаря, который должен вызволить их оттуда.

Сбылись надежды матери. София вышла удачно замуж. Вместе с Отто Мейергельмом, служившим в Королевском драгунском полку, ей достались и дом в Стокгольме, на Регеринсгатан, и старинная усадьба в Уллаберге. Семейная жизнь складывалась счастливо. Главное — войн не было. Подрастала Эва, но София, верная чутью материнскому и традициям семейным, приучала ее с малых лет к большому трудолюбию. На первом месте стояло рукоделие. Девочка должна была шить, штопать и ставить метки на рубашки отцовские. Для воспитания усидчивости и прилежания по два дня подряд гладить белье. И все это долгими зимними вечерами. Оттого и не любила Эва Стокгольм. А летом, в Уллаберге, жизнь менялась. Пока была маленькой, ее обязанностью было лишь помогать собирать и чистить плоды, но с возрастом Эву научили вести хозяйственные и молочные счета. Это было по душе. Уж куда приятнее было учиться арифметике, грамоте, языкам разным, нежели сидеть с иголкой, от которой вечно болели пальцы. Да и времени свободного было гораздо больше. И погулять, и книжки почитать.

В мае 1741 г. пышно отметили восемнадцатилетие Эвы. Отец устроил настоящее празднество с фейерверками и даже стрельбой пушечной. Гостей понаехало…

Отто принадлежал к роду старинному, оттого и близких съехалось множество. Стройная, белокурая Эва блистала в изумительном белом платье с шелковым поясом. Ее шею украшало колье, а волосы — прелестный гребень, усыпанный аметистами, — подарки отца. Каким счастьем светились ее глаза, а гости поражались невинности и чистоте молодости.

Но уже через месяц отца срочно вызвали в Стокгольм. Он вернулся через неделю, рассеянно обнял и поцеловал выбежавшую навстречу дочь, а после сразу же уединился с матерью в кабинете. О чем они долго беседовали с ней, Эва поняла лишь время спустя. Утром глаза матери были красными и заплаканными, отец тоже выглядел опечаленным. Эва непонимающе смотрела на родителей, и лишь когда отец попрощался с ними и улеглась пыль на дороге от копыт его коня, мать сразу опустилась на колени перед иконой:

— Боже Всевышний, дай ему Свое милостивое благословение и удачу в походе, дай ему вскорости вернуться к нам домой в добром здравии, мире и счастье. Господи, дай мне встретить моего любимого!