Слуга трех господ - [95]

В начале января 1945 года с очередной партией заключенных в КарЛаг прибыл бывший переводчик 2-й ударной армии К.Ф. Маргель, который рассказал Деменеву, что произошло после того, как в конце июня 1942 года Власов самоустранился от командования 2-й ударной армией, находящейся в окружении, и, оставив ее на произвол судьбы, вместе с ротой охраны, переводчиком и поваром ушел на запад. Две недели скитались они тогда по лесам и болотам в надежде выйти из окружения. Но ни разу за все это время Власов не принял никаких действий для прорыва через линию фронта. Наоборот, каждый раз, когда командир охранной роты капитан С.Н. Ермолин и он, переводчик майор Маргель, предлагали конкретный план прорыва вражеской обороны и пытались согласовать его с Власовым, он отклонял его. В результате намеченный план прорыва срывался и откладывался на неопределенное время. И так продолжалось до тех пор, пока 15 июля 1942 года они, совершенно обессиленные от голода, не набрели на большую деревню. Группа остановилась. Капитан Ермолин предложил Власову послать в деревню разведку для выяснения обстановки и, по возможности, раздобыть каких-нибудь продуктов. На что Власов ответил:

— Делайте, что считаете нужным.

Ермолин послал в деревню трех наиболее опытных и крепких солдат, которые через час вернулись обратно и доложили, что деревня называется Туховежи, немцев в ней нет, но там находится отряд местной самообороны численностью около ста человек, а вокруг деревни в радиусе десяти километров нет ни немецких частей, ни полиции. На основании полученных данных Ермолин предложил Власову два варианта действий. Первый из них заключался в том, чтобы напасть на деревню, уничтожить самооборону, запастись продуктами и идти в этом направлении дальше на прорыв вражеского кольца. Второй вариант предусматривал скрытно, не обнаруживая себя, обойти деревню и дальше действовать по первому варианту. Но этот вариант уступал первому: чтобы незамеченными обойти деревню, пришлось бы сделать очень большой крюк, потому что в радиусе 10–15 километров вокруг деревни была открытая местность. Чтобы обойти ее лесом, нужно было потратить много времени и сил, которые и так уже были на исходе. К тому же, не зайдя в деревню, группе и дальше пришлось бы идти голодными. Но Власов не поддержал ни тот, ни другой вариант и опять сказал:

— Поступайте, как хотите.

Тогда Ермолин обратился к личному составу роты, чтобы узнать его мнение по данному вопросу. Большинство людей поддержали первый вариант, и Ермолин повел свою роту на штурм деревни. Когда до ее окраины оставалось пройти метров пятьдесят, из крайних домов прозвучали первые одиночные винтовочные выстрелы, которые, по мере приближения роты к деревне, стали раздаваться все чаще и чаще. А когда рота вошла в деревню и стала продвигаться к ее центру, стрелять стали уже не только из винтовок, но и из автоматов, а затем и из пулеметов. Но пулеметный огонь с вражеской стороны длился недолго. Бойцы охранной роты в считанные минуты гранатами подавили пулеметные точки, и они замолчали. Однако автоматные и винтовочные выстрелы с чердаков и окон домов продолжали раздаваться. Чем бы закончился этот бой, неизвестно. Скорее всего, наша охранная рота уничтожила бы отряд немецкой самообороны и заняла деревню. Но в то время, когда наши бойцы уже достигли центра деревни, раздался истошный крик Власова:

— Прекратить огонь! Я приказываю немедленно прекратить огонь!

Такая команда Власова для всего личного состава роты оказалась настолько неожиданной, что они растерялись и перестали стрелять. А Власов продолжал кричать:

— Не стреляйте! Доставайте белые платки или снимайте нательные рубашки и поднимайте их вверх. Мы вступим с бойцами самообороны в переговоры. Это ведь наши люди, и я надеюсь, что мы с ними сможем договориться.

После этих слов Власов достал из кармана два белых носовых платка, взял их по одному в каждую руку и обе руки поднял вверх. Вслед за ним подняла над головой белый платок Мария Воронова, которая постоянно находилась рядом с Власовым, а также еще несколько солдат. Первым пришел в себя капитан Ермолин и, увидев в руках Власова и некоторых солдат белые платки и нательные рубашки, поднятые вверх, закричал:

— Прекратить поднимать вверх белые вещи! Продолжать вести огонь по противнику!

После чего подошел к Власову и сказал:

— Что Вы делаете, товарищ генерал? Это же измена. За это Вас на основании 270-го приказа Ставки Верховного Главного Командования, как нарушившего присягу и предавшего свою Родину, расстреляют. И правильно сделают, потому что своим поступком Вы это заслуживаете. Но почему из-за Вас должна страдать Ваша семья, которую на основании того же приказа арестуют и отправят в лагерь? Если Вам наплевать на себя, то подумайте хотя бы о своих родных. Они-то в чем виноваты?

Но Власов никак не отреагировал на слова Ермолина и по-прежнему стоял с поднятыми руками. Тогда Ермолин попытался вырвать платки из рук генерала. Но Власов оттолкнул капитана и, не опуская рук, обращаясь ко всему личному составу роты, сказал:

— Не стреляйте! Потому что, только вступив в переговоры с немецкой самообороной, мы сможем спастись.