Слуга трех господ - [60]

— А может быть, не смог? — прервав эмоциональную речь Власова, сказал Деменев. — Он такой же, как и мы с вами, солдат и вынужден выполнять приказы вышестоящего командования. Я глубоко сомневаюсь, чтобы такой опытный генерал, как Жуков, в сложившейся обстановке не пытался убедить Ставку в необходимости отвода войск ЮЗФ на «линию Сталина». Но, видимо, ему не удалось это сделать, и он вынужден был выполнить ее решение и потребовать от Военного Совета и командования фронтом продолжать контрнаступление.

После этих слов Деменева в кабинете Власова наступило молчание, которое длилось несколько минут. И только после очередного тоста Власов нарушил его и сказал:

— Наверное, Вы, Герасим Владимирович, в отношении Георгия Константиновича правы. Он хоть и находится у нас уже четвертые сутки, но судит об обстановке, сложившейся на нашем фронте, по докладам командующих армиями и фронтом, которые и сами толком не знают ее. Поэтому, наверное, он, не владея реальной обстановкой, и не смог убедить Ставку в необходимости отвода войск ЮЗФ на более выгодные рубежи. А вот как понять Кирпоноса, командующих армиями и командиров корпусов, которые в своих выступлениях на Военном Совете несли всякую ахинею, но никто из них, кроме Рокоссовского и Пуркаева, ни одним словом не обмолвился о необходимости отступления? А ведь все они прекрасно понимают, что в данной ситуации другого выхода нет. И, наверное, между собой они не раз об этом говорили. Так что же, они боялись сказать правду, чтобы не попасть в немилость вышестоящему начальству и не потерять свои должности? Но ведь на войне на любой должности воевать можно и нужно. Так что если бы кого-то и понизили в должности или звании или даже разжаловали в рядовые, то все равно дальше фронта никуда не послали бы. Так чего же в таком случае бояться? Воюем мы не за должности и звания, а за Родину, поэтому нет разницы, в каком звании и на какой должности воевать. Главное — бить фашистов и защищать свою землю. Но воевать надо не любой ценой, а как можно меньшей кровью своих солдат. И если у командира любого ранга есть свое мнение, хоть и отличающееся от мнения вышестоящего командования, но направленное на более успешное выполнение боевой операции с меньшими потерями личного состава, то его обязательно нужно озвучивать при любой возможности и смело отстаивать его, не боясь никакой ответственности и никаких последствий…

Много еще нелестных слов в этот вечер было сказано Власовым в адрес вышестоящего командования. Но больше всех досталось командующему Юго-Западным фронтом Кирпоносу и командующему 6-й армии Музыченко. А затем, немного помолчав, Власов спросил:

— Разве я не прав, Герасим Владимирович?

— Вы совершенно правы, и я с Вами полностью согласен, — сказал Деменев. — Но только Вы, Андрей Андреевич, не учли то обстоятельство, что не все командиры (хотя есть и такие) боятся потерять свои должности или не продвинуться наверх по служебной лестнице. Большинство из них боятся военного трибунала, который и в мирное время сотни и тысячи талантливых, но инакомыслящих командиров всех рангов отправил в лагеря, а многих из них и на тот свет. А уж сколько командиров, пытавшихся отстаивать свое мнение, лишились своих должностей и званий — не счесть. Вы, Андрей Андреевич, надеюсь, не забыли, как в 1935 году, будучи слушателем академии Генерального штаба, попытались отстоять свое справедливое мнение, касающееся строительства УРов подальше от границ и дислокации соединений полевых войск Красной армии в непосредственной близости от них, за что Вас хоть в трибунал и не отправили, но из академии отозвали. Поэтому командиры всех рангов не без основания боятся не только отстаивать свое мнение, но и озвучивать его, потому что каждый из них справедливо считает, что если и придется погибнуть, то лучше в бою на фронте, чем быть расстрелянным в застенках НКВД или сгнить в лагерях на Соловках или Колыме. Так что сегодня Вы с Рокоссовским и Пуркаевым, выступая на Военном Совете фронта со своими совершенно справедливыми предложениями, сильно рисковали. И еще неизвестно, чем это все для Вас закончится. И если на этот раз все закончится благополучно, то все равно впредь будьте осторожны в своих высказываниях. Сто раз подумайте, прежде чем озвучить свое мнение. Я вижу в Вас талантливого командира, способного аналитически мыслить, грамотно и смело принимать решения и добиваться их выполнения, даже если они и не популярны, но позволяющие добиться в боевых операциях положительных результатов малой кровью своих солдат. И очень жаль будет, если репрессивная рука вырвет Вас из рядов Красной армии.

Деменев замолчал. В кабинете снова наступила тишина, которая длилась несколько минут. А затем Власов вылил в рюмки остатки коньяка и после того, как его молча выпили, сказал:

— Благодарю Вас, Герасим Владимирович, за понимание и поддержку моей позиции. Но воспользуюсь ли я Вашим советом — не знаю. Я не могу терпеть и молчать, когда командиры ради своих должностей, званий и спасения собственной шкуры посылают на верную и бессмысленную смерть тысячи своих солдат и офицеров. Поэтому, наверно, и впредь, ради спасения людей, я буду высказывать свое мнение и отстаивать его везде, где только представится такая возможность, невзирая ни на какую опасность.