Слуга праха - [36]

6

Голова у меня кружилась. Наверное, виной тому послужили испарения от котла, в котором всю ночь варилась золотая глазурь — огромное количество золота, свинца и невесть чего еще. Аромат был столь густым, что мне стало нехорошо.

Меня поставили на ноги.

Я встряхнулся, чтобы сбросить остатки сна в надежде, что свет наконец-то перестанет резать глаза. В комнате появилась Асенат. Велев мне стоять ровно и спокойно, жрецы начали покрывать меня золотом, в первую очередь — ноги. Они работали очень старательно, и их руки едва ли не ласкали меня. Чуть теплый состав не причинял боли. Я, во всяком случае, ничего не чувствовал. Жрецы неторопливо занялись моим лицом, тщательно позолотили ноздри, веки, каждый завиток бороды и волос на голове.

К тому времени я окончательно проснулся.

«Держи глаза широко открытыми», — велела Асенат.

Жрецы внесли великолепные одежды Мардука — настоящие, те самые, в которые облачали статую. И тогда я догадался, что они намерены не просто украсить наряд золотом, а покрыть его толстым слоем — так, чтобы я действительно выглядел как живая статуя.

Именно так они и поступили: обрядив меня в одежды Мардука, они принялись наносить золото на длинные полы и рукава, на каждую складку ткани. Усердно трудясь, они просили меня то поднять руки, то сделать насколько шагов.

Наконец я увидел свое отражение в зеркале. Да, я действительно выглядел как бог. Я стал богом.

«Ты воистину бог! — воскликнул молодой жрец. — Ты наш бог, и мы будем служить тебе до скончания веков! Улыбнись! Молю, улыбнись мне, бог Мардук!»

«Исполни его просьбу, — приказала Асенат. — Золото не должно высыхать слишком быстро, иначе оно станет ломким, а этого нельзя допустить. Как только оно где-то затвердеет, жрецы добавят немного свежего состава, чтобы ты не утратил способности шевелиться. Улыбайся, открывай и закрывай глаза… Вот так, правильно, мой красавец. Продолжай, мой мальчик. Ты слышишь шум?»

«Похоже на рев огромной толпы, как будто одновременно кричат все жители города, — ответил я, не упомянув, однако, что слышу и грохот барабанов, и добавил: — У меня голова кругом».

«Мы поддержим тебя, — успокоил меня молодой жрец. — Опорой тебе станет сам Кир и все, кто будет тебя сопровождать. Помни, что ты должен держать царя за руку, непременно за руку. Как можно чаще поворачивайся к нему с поцелуем. Тонкий слой золота на твоих губах не повредит ему. Не забывай делать это».

Мне показалось, что прошло всего несколько секунд — и вот мы уже на повозке, а вокруг все усыпано прекрасными цветами, самыми лучшими, выращенными не только в Вавилонии, но и вдали от нее, в Египте или на южных островах.

Мы поднялись на боевую колесницу, установленную на повозке. Колеса ее были надежно закреплены. Наши сопровождающие расположились чуть ниже и сзади, крепко держа меня за талию. Один встал сбоку и тоже обхватил меня за пояс. На колесницу взошел Кир.

Отовсюду доносились крики. Поскольку ворота оставались открытыми, народ занял все свободное пространство. Процессия отправилась в путь. Я то и дело моргал и старался разглядеть все, что происходит вокруг. Ветер взметал лепестки цветов, они парили в воздухе, наполняя его восхитительным ароматом. Шея моя уже не сгибалась, но я ухитрился посмотреть вниз и увидел, что все жрецы и женщины, прислуживавшие в храме, распростерлись на каменных плитах двора. Белые мулы медленно зашагали вперед.

Изумленный, я взглянул на царя. О, каким величественным и прекрасным он был!

Когда повозка выехала за ворота, крики стали особенно громкими и пронзительными. Евреи стояли на крышах домов. Легкая дымка и большое расстояние не позволяли мне отчетливо рассмотреть их лица, но я слышал, как мои соотечественники поют священные псалмы Сиона.

Равномерно раскачиваясь на ходу, повозка поехала быстрее — настолько, насколько это вообще могло столь огромное сооружение. Скорость, конечно, была небольшой, но мне пришлось ухватиться рукой за борт колесницы. Никто не давал мне указаний, поэтому я по собственной инициативе протянул другую руку Киру и поцеловал его.

Толпа неистовствовала. Из окон и с крыш домов вдоль Дороги процессий неслись приветственные крики. Все боковые улочки были забиты народом. Люди пели и размахивали пальмовыми листьями, отовсюду слышалась еврейская музыка.

Не помню, как мы пересекли большой канал. В памяти сохранилось лишь смутное воспоминание о сверкающей глади воды. Сопровождающие по-прежнему крепко держали меня и настойчиво напоминали, что я должен оставаться мужественным и сильным.

«Ты мой бог Мардук, — сказал Кир. — Будь терпелив и не обращай внимания на этих глупцов. Держи меня за руку, мой бог. Да, сейчас мы с тобой царь и бог, и никто не посмеет усомниться в этом».

Я с улыбкой склонился к Киру и подарил царю еще поцелуй. Толпа вновь разразилась радостными криками. Тем временем мы добрались до реки, где нас ожидала лодка, чтобы доставить к месту сражения Мардука с Тиамат — великой битвы бога с хаосом. Что же там будет?

Впрочем, я был словно пьяный, и это не имело для меня значения. Я чувствовал, как затвердевает на теле золотое покрытие. Как и говорили, это оказалось почти приятно. Я наконец нашел приемлемое положение и теперь довольно твердо стоял на ногах, поддерживаемый своими спутниками. Рука Кира, теплая и сильная, лежала в моей. Царь махал радостно встречавшим его жителям Вавилона, кланялся и выкрикивал приветствия.