Слуга Божий - [91]

Корчмарь стоял у стойки и наливал из бочки пиво в пузатые кувшины. Кухонные девки уже суетились тут же, снаружи был слышен гомон и ржанье лошадей. Что ж, жизнь пробуждалась здесь рано.

— Ищу кое-каких людей, — сказал я и покатил трёхгрошовик в сторону содержателя. Монета закрутилась вокруг собственной оси и упала прямо в его раскрытую ладонь.

— Разные здесь бывают, — пробурчал он.

— Этих нетрудно заметить. Близнецы и огромный тип со…

— Такой красавчик, — вздрогнул он. — Были здесь, в самом деле. Упились, обрыгали стол, разбили одному из купцов башку кружкой и уехали с самого утра.

— Куда?

— А кто их там знает?

Я покатил к нему следующую монету, и он схватил её столь же ловко, как и предыдущую. Осмотрелся вокруг, не прислушивается ли кто к нашему разговору.

— Это стоит дуката, — произнёс он. — Жёлтенького, золотого дуката с портретом милостиво правящего, — добавил он с хитрой улыбкой.

Ему не требовалось ничего больше говорить. Я не собирался тратить дукат, раз уже понял, что они поехали в Гомолло. Впрочем, куда ещё они могли отправиться в поисках Бульсани?

— Жаль, что у меня нет лишнего дуката, — сказал я и ушёл, не слушая, как корчмарь пытается снизить цену.

И что мне было делать теперь, когда мои догадки оказались верны? Постучать в ворота дворца Дьявола и спросить о пропавших друзьях? Или ворваться, убивая его личную охрану и вызволяя близнецов и Смертуха из подземелья? Возможно, будь я паладином былых дней и имей отряд рыцарей, мог бы отважиться на захват Гомолло. Но я был один, с ничего не стоящей в доме кардинала лицензией инквизитора. Однако предназначение решило за меня. Это не мне пришлось стучать во врата дворца Гомолло. Это кардинал нашёл меня. Я ехал тропинкой через лес, в часе пути от корчмы, когда оказался посреди небольшой поляны. И там я увидел трёх всадников. Не надо было оборачиваться, дабы понять, что и другие возникли за моей спиной. Это не были обычные грабители. Грабители на север от Хез-хезрона украшали кресты и виселицы, они не встречались средь бела дня на лесной тропе. У них не бывало хороших коней, хорошего оружия, ну, и пурпурной змеи на плащах. Один из мужчин неспешно, поступью, подъехал ко мне.

— Инквизитор Маддердин, — сказал он официальным тоном, — Его Высокопреосвященство кардинал Белдария приглашает.

— Приглашает, — повторил я без иронии.

За спиной у меня было ещё трое всадников, я слышал фырканье их скакунов и чувствовал острый запах лошадиного пота. Быть может, мне стоило их убить либо попробовать сбежать. Но всадников было шестеро, у них были добрые кони и, могу поспорить, двое держали под плащами арбалеты. Я задумался, а не лучше ли погибнуть здесь и сейчас, чем попасть в кардинальские подземелья. Но у человека есть такая удивительная черта, когда он цепляется за жизнь даже в безнадёжных ситуациях. Я пока не хотел умирать и надеялся, что мне удастся сохранить шкуру. Мог ли я справиться с этими шестью солдатами кардинала? Возможно. Спешенным и в закрытом помещении я бы не засомневался вступить в бой. Но здесь у меня не было шансов. Если бы меня не достала сабля кого-нибудь из них, то наверняка сделал бы это болт из арбалета. Мне не оставалось ничего другого, как сделать хорошую мину при плохой игре.

— С радостью воспользуюсь приглашением, — сказал я. Вплоть до самого Гомолло меня сопровождали весьма бдительно. Двое по бокам, двое спереди, двое сзади. Похоже, им сказали, что я способен сам справляться в трудных ситуациях, ибо они ни на минуту не спускали с меня глаз. Я пробовал поболтать с командиром всадников, но он даже не соизволил отозваться. И правильно. Опасно вступать в дискуссию с инквизитором.

***

Дворец Гомолло стоял на живописном холме, а его башни отражались в голубом зеркале озера, лежащего у подножия возвышенности. К дворцу вела одна дорога, через высокие кованые из железа ворота, увенчанные, как и вся ограда, острыми шипами. На широком заезде стояло несколько карет, и суетились слуги в красных ливреях. А на ступенях, ведущих во дворец, стоял никто иной, как почтенный прелат Бульсани. Его пухлое лицо засияло улыбкой, когда он увидел меня под эскортом всадников.

— Ах, значит, желаешь присоединиться к своим друзьям! — крикнул весьма довольный собой Бульсани. — Как ты себя чувствуешь, Мордимер, епископский пёсик? Тебе будет тёпленько, знаешь?

Я соскочил с коня и подошёл к прелату. Я чувствовал, как за моей спиной солдаты, уже совершенно открыто, вынимают арбалеты из-под плащей. Но раз уж я доставил шкуру в целости аж сюда, то рисковать ею желания не было. Посему я лишь вежливо кивнул прелату.

— У меня к вам ничего нет, Бульсани, — сказал я, — кроме двух дел. Во-первых, пять тысяч крон для Хильгферарфа, во-вторых, прикажите выпустить моих людей. Потом мы любезно попрощаемся, и вы можете без боязни возвращаться в Хез-хезрон.

— Ох, ты! — с притворным ужасом воскликнул Бульсани. — А если нет, то что? Прикажешь меня арестовать, инквизитор? Умоляю: «Не надо!»

Придворные и солдаты, слушающие этот разговор, смеялись в кулак.

— Хватит шутить, — лицо прелата вдруг потемнело, — все, пошли вон! Оставьте его со мной одного.