Случайный поцелуй - [87]

– Но почему? – изумилась Миранда. – Грея ранила береговая охрана. Если в этом и есть чья-то вина, то сэра Норриса.

– Лорд Джон думает по-другому. Это его работа доставить Грея и других на берег целыми и невредимыми… – Бердуилл вздохнул. – Думаю, приехав сюда, он надеялся вернуть себе доброе имя, доказать всем, что он не пустышка, сделать свою жизнь нужной и значительной, но теперь… Боюсь, после того, что он сказал сегодня утром, он не станет продолжать работу.

Миранда понимала, что дворецкий имеет в виду не только работу на министерство иностранных дел, он говорит о достоинстве и собственной значимости, в которых Джеку всю жизнь отказывали.

Миранда вздохнула. Леди Джозефин рассказала ей о смелости Джека/о его отважных поступках, о трудном и важном деле. Потеря Грея горька, но Джек спас столько жизней.

И теперь все бросить? Из-за нее? Никогда!

Вместо того чтобы пойти прямо к Джеку, Миранда вернулась в свою комнату. Она рылась в чемодане, пока не нашла то, что искала.

Пуговицу от его сюртука.

И вдруг Миранда отчетливо поняла, почему цеплялась за нее все эти годы.

Джек, опустив голову, стоял у могилы Малколма. Не надо было ему браться за дела, которые творились в Тислтон-Пар-ке. Как он мог решиться на то, что Малколм, Клифтон и Темпл делали, казалось, без малейших усилий?

Даже тетя Джозефин с ее путаными схемами и безумными вариантами лучше справлялась с задачей, чем он.

Но теперь хватит. Иначе он потеряет не только рассудок, но и Миранду.

Как, почему и когда она вошла в его жизнь, он не понимал. Вероятно, над ним действительно довлеет проклятие с того момента, когда он впервые поцеловал ее. Джек посмотрел на могилу Олбина и подумал, что предок наверняка сумел бы найти объяснение его беспомощности…

Кто-то из девочек положил на могильный камень букетик цветов, перевязанный голубой ленточкой. Джек улыбнулся. Наверное, они сочиняли тут свою пьесу о Тремонтах.

Он задумался, что девушки написали бы о нем… Вряд ли они назвали бы его героем, но, без сомнения, безумным, как все Тремонты, лежащие здесь.

– Джек, – прошелестел тихий шепот, теплой волной омывший его сердце.

Миранда. Обернувшись, он увидел ее. Она стояла почти рядом. Он так погрузился в свои мысли, что даже не заметил ее появления.

– Как ты? – Она подошла и взяла его за руку, сплетая его пальцы со своими. Вливая в него жизнь. – Лорд Клифтон выглядит совершенно потерянным, поэтому я решила, что и тебе не лучше.

Джек прикрыл глаза, он не мог говорить. Но ирония момента не ускользнула от него. У его ног лежит Малколм, горе от потери друга почти невыносимо. Но в жарких объятиях Миранды он находил приют, надежную гавань. В те благословенные часы он забыл о боли, забыл о своих обязанностях, жертвах, которых потребовала жизнь в Тислтон-Парке, на тайном фронте войны, которая грозила поглотить все, что он любил.

Нет, он запрет ворота, закроет потайные ходы, больше никогда не зажжет сигнальную лампу. Он будет хранить и беречь эту женщину, даже если это станет последним делом в его жизни.

– Я был глупцом, думая, что создан для такой жизни, – сказал он Миранде. – Я убил его, словно сам нажал на курок.

– Нет, Джек, это неправда, – покачала головой Миранда, – и ты это знаешь. – Она сжала его ладонь.

Отмахнувшись от ее уверений, он продолжал:

– Я гублю все, к чему прикасаюсь. Наверное, я проклят, как любит говорить мой братец. Посмотри, что я сделал со своей жизнью. Я погубил тебя. Если бы я тогда не обознался, ты сейчас была бы графиней Оксли. – Джек осмелился поднять на Миранду глаза и увидел на ее лице презрение.

Он не ошибся. Брови возмущенно поднялись, рот сжался в твердую линию.

– Графиня Оксли? – взорвалась Миранда. – Джек Тремонт, ты действительно сумасшедший. – К его удивлению, она рассмеялась, да так, что из глаз потекли слезы. – Не смей думать о том вечере с сожалением. – Она положила его руку себе на грудь. – Ты хоть когда-нибудь видел графа Оксли?

Пожав плечами, Джек кивнул.

– И что ты о нем скажешь? – Не дождавшись его ответа, Миранда продолжила: – Ты можешь представить меня в его постели?

Волна жгучей ревности, под стать недавно бушевавшему шторму, захлестнула его. Оксли? Прикасается к Миранде?

– Я тоже так думаю, – сказала она. – Ты спас меня в тот вечер.

– Но мне показалось, ты назвала меня никчемным повесой.

– Ты им и был. – Миранда потянула его за руку, уводя от могил, от смерти, от прошлого. – Но я знала, что в тебе живет кто-то еще.

– И кто же это? – осмелился спросить Джек.

– Герой, – ответила Миранда и, открыв его ладонь, положила в нее пуговицу.

– Твоя таинственная пуговица, – сказал он, не понимая, почему Миранда хочет отдать ее.

– Твоя пуговица. Джек ничего не понял.

– Эта пуговица в тот вечер оторвалась от твоего сюртука. Я увидела ее на полу и подняла, когда мать потащила меня прочь. Я берегла ее все эти годы. Хранила, потому что знала, что в тот момент я встретила мужчину моей жизни. – Она улыбнулась. – Ты же знаешь, я слишком практична и могу влюбиться только в героя, не меньше.

Джек взял пуговицу, которая давно интриговала и дразнила его. Вспомнив, что сказал, когда увидел ее впервые, Джек понял, что был прав – она принадлежала болвану.