Случайная жертва. Книга 2. Все карты биты? - [33]

— Иди, — мягко сказала появившаяся словно ниоткуда Оля, забирая пистолет из рук коллеги, — я побуду тут. Ты же знаешь, что твоя кровь идеально ему подходит.

— Если что — стреляй, — как тогда в коттедже, сказал он, поцеловал девушку и ушел вместе с санитаркой.

Все живы

Ольга не любила больницы, время в них словно останавливалось, а запах спирта и лекарств сводил ее с ума. Она чувствовала себя загнанным в клетку зверем, даже если не была пациентом. От грустных мыслей отвлек вошедший в палату врач.

— Доктор, как там Сергей с Михаилом? — спросила она.

— Все хорошо, ваш парень дважды за день спас Сергею жизнь, — улыбнулся тот.

— Это не первый раз. А почему Шагалов так долго не приходит в себя? У него же нет серьезных ранений?

— Сам пока не могу понять, но в его крови обнаружены сильные барбитураты вместе со снотворным. Откуда они там взялись, мы не знаем.

— Это Серега придумал, — сказал вошедший в палату Ланков. — Много лет назад, когда мы вместе служили и противники были очень сильны, он решил проверить, что будет, если обработать оружие ближнего боя такими препаратами. И вот в одной из схваток он целенаправленно неглубоко ранил одного из боевиков, напавших на нас. Так, чтобы произошел полный контакт ножа с кровью, тот удар не был сильным, но этого хватило, чтобы в организм противника попало лекарство. Минут через десять мы увидели, что раненый стал странно себя вести, словно несколько дней не спал. Он терял координацию и вел себя, словно пьяный. Было легко его задержать, не причиняя сильного вреда для жизни. С тех пор это стало его фишкой — идеальный способ обезвредить врага, не убивая его.

— Тогда все понятно, — ответил врач. — Гениально придумано. А вам, гражданин Ланков, надо бы пару часиков поспать после всего, что вы сегодня пережили. Вон, свободная койка есть. И сами отдохнете, и преступник под присмотром будет.

— Да, Миш, давай, поспи немного, я тут буду, да и ребята со мной, — девушка кивнула на стоящих недалеко сотрудников полиции.

В этот раз он не стал спорить, поскольку чувствовал себя сейчас не лучше, чем Шагалов. Едва голова коснулась подушки, он провалился в глубокий сон.

Признание

Придя в себя, Эдуард Шагалов не сразу понял, где находится и что с ним происходит. В теле была сильная слабость, голова кружилась, и немного подташнивало, а когда попытался пошевелиться, то понял, что обеими руками и ногами пристегнут наручниками к больничной койке. Как он тут оказался? Попытался встать, безуспешно.

— Не получится, — раздался голос Ольги. — Вы крепко пристегнуты, да и наши ребята кругом. Выйти отсюда можете либо в камеру под нашим присмотром, либо в морг и, кстати, тоже только в наш.

— Легендарный следователь Градова, здравствуйте, — довольным голосом произнес он. — Ну, вот мы и встретились. Правда, я планировал, что это произойдет по-другому.

— Удача отвернулась от вас, гражданин Шагалов. Теперь вы наш, и на этот раз сбежать точно не получится. Придется за все свои грехи перед законом ответить, а за них вам минимум тридцатка светит. И почему вы называете меня легендой?

— Вы — дочь Медика. В наших кругах все это знают. Из-за того, что тот когда-то спас жизнь моему отцу, тот запретил кому-либо вас трогать! А жаль, но в знак уважения к отцу приходится его наказ выполнять.

— А как же тот выстрел в меня на детской площадке?

— Да я, вообще-то, в вашего напарника целился, не нравится он мне с первых же дней знакомства. Да и его смерть надолго выбила бы вас из колеи, что позволило бы мне доделать свои дела да свалить из вашего славного города у моря. Надоел он мне.

— Ну, спешу вас расстроить, гражданин Шагалов, что анализ ДНК опроверг эту теорию: тот, кого вы называете Медиком, не является моим биологическим отцом.

— Как? — удивлению Лешего не было предела. Ведь он давно хотел избавиться от нее, еще с того дела, когда он случайно убил ее знакомого. Слишком она была правильной и дотошной в своей работе, но он не сделал этого только из-за уважения к умершему отцу.

— Я не знаю, кто и с чего в вашем мире так решил, но генетического родства у меня с ним нет! — отрезала она. Ей уже порядком надоело, что все вокруг придают столько значения ее биографии.

— Но…

— Никаких «но»!

— Кто и как меня задержал? Неужели тот, что гнался за мной? Я же его пристрелил, помню, как он упал.

— Наших разведчиков огнестрелом не возьмешь, — вмешался в разговор проснувшийся Ланков. — У них свои секреты. Вы, конечно, хорошо маскируетесь и заметаете следы, но в ближнем бою все же слегка слабоваты. Практики не хватает.

— Михаил, и вы здесь, — повернулся к нему задержанный. — Что, боитесь за свою любимую Оленьку, что я ее все же пристрелю?

— Да скорее за вас, а то вдруг это она вас — за попытку к бегству, и мы не успеем получить все ответы.

— Что же вас интересует?

— Все! От того момента, как вы узнали о своем отце, и до той минуты, как напали на Сергея.

— Это будет очень длинная история…

— Мы не торопимся. Вы здесь, значит, новых смертей не будет, так что начинайте, а то обедом не поделимся.

Леший

— Я вырос в детском доме. О своих родителях никогда ничего не знал, спрашивал у руководства, сказали, что подброшен был в месячном возрасте. Все было как у всех: казенная еда, вещи, общие игрушки, занятия. Годам к четырнадцати обратил внимание, что некоторых детей сверстники обижают, гнобят, а ко мне относятся то ли с уважением, то ли со страхом. Наш детский дом был небольшим, детей тридцать, не больше. Я очень любил бродить в лесу, расположенном недалеко от нашего здания, строил шалаши, прятался, изучал особенности поведения животных и так далее. Однажды, прогуливаясь по территории, услышал, как наш директор (а это был крепкий мужчина средних лет) разговаривает с человеком, которого ранее никогда не видел. Он был в дорогом черном костюме и синей футболке. Спрятался под окном и прислушался.