Слово тролля - [40]

С большим трудом, стараясь никого не раздавить, я пробрался к стойке, где гулянкой заведовал трактирщик с парочкой смазливых девчушек, закидывающих посетителей кружками с пивом и другой, радующей сердце отравой. По самому трактиру, уверенно петляя и уворачиваясь от падающих и качающихся тел и туш, носилось еще штук пять-шесть девах, обслуживая гуляющих за столами. Посетители пили, жрали, ругались, кто-то пытался заплетающимся языком подхватить застольную песню, заведенную с помоста пятеркой гномов под грохот барабанов, вой волынки и рожков. Над всей этой разнорослой толпой ночным туманом висел дурманящий чад табака.

Когда мой отощавший живот воткнулся в край стойки, хозяин, не говоря ни слова, швырнул в меня огромной кружкой ледяного пива и умчался дальше. Рядом со стойкой возвышались потертые деревянные чурбаки разной высоты, предназначенные, как я понял, для парней, не желающих отходить далеко от места розлива. Все эти места были заняты гномами, кроме двух, явно предназначенных для типов вроде меня и просто людей. Вооружившись кружкой, я взгромоздился на одно из них.

Только-только показалось дно кружки, как ко мне подбежала деваха и проорала что есть мочи:

– Яичница. Мясо. Курица. Вино.

Я непонимающе пожал плечами. Та, кивнув, исчезла, а через мгновение, вынырнув из ниоткуда, выставила перед моим носом сразу две кружки пива и огромное деревянное блюдо с пахнущим съестным.

– … Со всем, “Вечерня”, – представила она мне это и ускакала к колотящему кулачком по стойке гному.

“Вечерня” представляла собой мешанину из всего, что, по-видимому, нашлось на кухне – куски зажаренного мяса и колбаски пополам с картошкой и фасолью, кружки лука и помидоров и чего-то там еще. Все это было щедро заправлено, наверно, дюжиной взбитых яиц. Одолев примерно половину блюда и докончив под это дело последнюю кружку, мне пришло на ум, что подобный омлет я не ел, кажется, никогда в своей жизни, о чем незамедлительно захотелось сказать хозяину, заодно заказав еще пивка или чего покрепче.

Чуть не сорвав голос (и это с моим-то горлом и легкими!), я решил последовать примеру тех парней, что вызывают к себе хозяина с помощью кулаков. Тем паче что этот способ был для меня наиболее приемлемым.

Я стал колотить по стойке, призывая обслугу к себе. Но она, причем вся, сгрудилась у дальнего конца, о чем-то споря с пьяным вдрабадан гномом. Не переставая колотить по стойке, я с удивлением заметил, что попадаю в такт песне, орущейся на весь кабак сотней глоток:

Пейте, парни! Пейте, гномы! Завтра утром будем дома! Завтра утром встретят горы, Завтра…

Вот здесь я поперхнулся и замолчал, начав было подпевать, ибо в следующей строчке говорилось о том, что сделают эти бравые молодцы с теми нехорошими пацанами, что встретятся им на пути домой поутру. Моя рука зависла над стойкой, глаза скромно потупились, а щеки обожгло красным. Невесть откуда взявшаяся служанка недоуменно зыркнула на меня, впрочем не забыв выставить еще пару пива. Спешно опрокинув обе кружки и все еще чувствуя смущение, я ненароком стырил у уткнувшегося в стойку рыжебородого гнома огромный, величиной с самого гнома, кувшин вина и практически одним глотком опустошил его. На сердце и душе стало легче, а щеки почти перестали пылать. Еще через несколько мгновений, когда долгожданная волна хмеля таки докатилась до черепа, я поневоле начал подпевать вслед за радующейся жизни толпой.

А гулянка все набирала и набирала обороты. Уже кого-то вынесли на улицу, в дальнем углу спорщики самозабвенно таскали друг друга за бороды. Подоспевший вышибала, из людей, ростом чуть уступающих мне самому, несмотря на протесты присутствующих, выволок драчунов за шиворот наружу. Пятерка гномов-музыкантов орала такую похабщину, что… ну… Но мне все это нравилось!.. Мне нравилась эта безудержная гулянка, это веселье! Мне все это просто дико нравилось!

Вышибала пролетел до середины зала и, завалив собой нескольких пирующих, улегся на полу. Присутствующие, в том числе и я, оглянулись на вход. Дюжина громил из людей в сопровождении орков, числом, вероятно, восемь, недружелюбно высматривали кого-то среди толпы. Стоявший напротив меня за стойкой хозяин скрипнул зубами, чуть слышно помянув все нехорошее в этом мире сразу.

– Ватага Шера… – выдохнул кто-то рядом, – ну, сейчас начнется…

Самый крепкий из этих, на первый взгляд бурая смесь человека и орка (и такое встречается!), спокойно, не торопясь, вступил в зал. Широкоплечий, ростом с меня, мож, даже и чуть-чуть повыше, длинная спутанная черная грива, стянутая пучком на затылке, свисала конским хвостом. Морда самая что ни на есть гоблинская, то есть воровская, – густая щетина плохо скрывала . многочисленные шрамы, на левый глаз натянута тряпка. Ко всему этому от папы-хряка парню досталось что-то такое… свинское. Не знаю, как это объяснить, но так оно и было.

Пока я разглядывал этого типа, сам он, спокойно идя по залу, разглядывал притихшую толпу. Наконец он дошел до трактирщика, спихнул на пол мешавшего ему пройти спящего гнома и, облокотившись на стойку, поманил к себе пальцем хозяина. Тот подошел с явной неохотой.