Слово пастыря. Бог и человек. История спасения. Беседы о православной вере - [106]

Итак, что же ожидает нас в день Суда Божия? Спросит ли Господь о наших политических убеждениях? Или о положении, которое мы занимали в обществе? Или о наших профессиональных достижениях? Нет, не спросит. Ибо все, во имя чего живет человек и к чему он стремится: власть, карьера, деньги, общественное положение, имущество, — оказывается лишенным цены и значения пред лицом Божиим. Он спросит о тех малых по меркам мира сего, но великих для спасения души делах, которых мы по большей части так и не совершили.

Каждый из нас может уже нынче спросить себя: накормил ли я хоть единожды голодного? Напоил ли жаждущего? Одел нагого? Приютил ли странника? Посетил ли больного или узника? Тайна Страшного суда открыта нам Господом: никакой тайны нет! Ибо любой человек уже сейчас, во дни своей жизни, способен предвидеть ответ, который он получит в вечности от Бога. И каждый уже теперь может предвидеть свою загробную участь: сподобится ли он стать по правую руку Высшего Судии или вынужден будет занять место по левую руку. Если человек честен перед собой, если он способен оглядеть свою жизнь при свете христианской совести, то Божественное правосудие не станет для него неожиданностью.

Господь призывает нас помочь ближнему, претерпевающему горе и лишения. Мы же в круговерти собственных забот и эгоистических интересов зачастую и не замечаем страшных картин людского несчастья. Но между тем в силу своего человеческого призвания мы обязаны быть восприимчивыми к боли и страданию ближнего, а значит, должны быть готовы протянуть другому руку помощи. В противном случае мы утрачиваем право именоваться людьми и рассчитывать на милосердие нашего Судии и Спасителя. И не к нам тогда будет обращено Его всепрощение: «Прииди-те, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25. 34).

В настоящее время ввиду все возрастающей взаимозависимости людей, живущих в условиях современного общества, заповедь Божию о милосердии, оправдывающем человека на Страшном суде, следует понимать не только как имеющую отношение к нашим личным поступкам, но и в более широком социальном плане.

Именно поэтому наш общий долг как христиан, сограждан и соотечественников состоит в том, чтобы стремиться к такому общественному устройству, при котором не было бы нищих, голодных, скитальцев и обездоленных.

Чувствовать боль другого человека и действенно, участливо отзываться на нее — вот чего ожидает от нас Отец наш Небесный и вот о чем спросит Он нас на Своем Страшном и справедливом суде.

Страстная неделя.

Предательство Иуды

{среду Страстной недели первосвященники, книжники и старейшины иудейского народа собрались во дворе дома первосвященника Каиафы, чтобы решить судьбу Иисуса Христа. И, как повествует евангелист Матфей, «положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе» (Мф. 26. 4—5).

Обязательным условием ареста Спасителя должна была быть скрытность. Старейшины понимали, что Иисуса нужно схватить в тот момент, когда вокруг не будет народа. Ведь всего три дня назад толпы людей восторженно встречали въезжавшего в Иерусалим Спасителя, восклицая «Осанна!» и постилая на пути Грядущего свои одежды. Дать повод к возмущению этого множества народа и восстановить его против себя представлялось заговорщикам делом опасным. Но чтобы схватить Спасителя скрытно, вдали от людских глаз, нужен был соучастник, который помог бы выбрать удачный момент для ареста, указал бы местопребывание Христа и привел бы к Нему воинов. Такой человек нашелся среди двенадцати учеников Спасителя, и был это Иуда по прозвищу Искариот.

Это имя ранее уже встречалось на страницах Евангелия. Об Иуде упоминает евангелист Иоанн в рассказе о том, как сестра Лазаря Мария в субботу накануне торжественного входа Спасителя в Иерусалим помазывала ноги Его драгоценным миром. Это вызвало возражение Иуды, заметившего, что лучше было бы продать драгоценную жидкость за 300 динариев, а деньги раздать нищим.

«Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор», — замечает евангелист (Ин. 12. 6).

Евангелисты Матфей и Марк рассказывают об этом эпизоде несколько иначе. Они относят это событие не к субботе, предшествовав-

шей входу Господа в Иерусалим, а к среде Страстной недели и называют местом его совершения дом Симона прокаженного в Вифании. Но это разночтение непринципиально, ибо касается оно чисто внешних обстоятельств. По единодушному мнению исследователей Евангелия, во всех случаях речь идет об одном и том же событии. Правда, ни Матфей, ни Марк не называют по имени женщину, помазавшую Иисуса, и не уточняют, что это была Мария, сестра Лазаря. Важно другое: все три евангелиста говорят в связи с этим событием об Иуде Искариоте. Причем Иоанн описывает недовольство Иуды помазанием Христа, а Матфей и Марк сообщают, что именно вслед за этим Иуда решился предать Учителя:

«Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его» (Мф. 26. 14—16).