Слово Говорящего - [43]

— Что ты, что ты, нельзя…

Кагэро кожей почувствовал ярость мужа, у которого руки чешутся огреть тупую жену по затылку. А также он почувствовал острый запах болезни и, возможно, близкой смерти. Обычно люди чувствуют это не так… не так полно. Просто чувствуют неприятный запах больного тела. Но Кагэро ощущал сильнейший смрад — в доме кто-то очень сильно заболел, причем, совсем недавно. Естественно, отец или мать, если это кто-то из детей заболел, связали напасть с появлением незнакомцев.

Он вошел в соседнюю комнату.

В углу, где дрожала под напором света темнота, лежал Мудзюру. Он уже пришел в себя, но был по-прежнему бледен. Он лежал неподвижно на спине и смотрел в потолок. А в противоположном конце комнаты Кагэро увидел девочку лет десяти. Ее глаза были закрыты, рядом с ней стоял ряд мисок с каким-то варевом.

Мужчина и женщина, хозяева, удивленно посмотрели на Кагэро. Они, наверное, не ожидали, что незнакомец поднимется на ноги так быстро. В глазах женщины проскользнуло беспокойство, но только на секунду. Она отвела взгляд, посмотрела на мужа — и лицо наполнилось прежней покорностью.

— Мы принесли несчастье в ваш дом. — Кагэро трудно было говорить, он приложил руку к груди и чуть согнулся в поясе. Другой рукой он держался за стену. Воздух выходил из груди неохотно, приходилось напрягать живот, чтобы вытолкнуть его.

— Да, незнакомец, это правда, — мрачно проговорил хозяин.

«Его зовут Сабудзи».

Кагэро бросил взгляд в сторону Говорящего; тот по прежнему лежал, не двигая даже глазами. Если бы взглядом можно было жечь, тело Мудзюру уже сгорело бы дотла.

— Как мы можем исправить это?

— Как вы сможете вернуть жизнь моей дочери, если она умрет? — горько усмехнулся Сабудзи. Он внимательно посмотрел Кагэро в лицо. — Ты ведь не так прост, незнакомец, как хочешь выглядеть.

— Что мы можем сделать для вас? — повторил Кагэро, хотя сердце у него после такого замечания было не на месте.

— Пока — ничего. Дальше будет видно, что делать с вами…

Глаза Сабудзи полыхнули властным синим огнем.

«Они не крестьяне. Этот человек — бежавший от господина самурай».

«Что за дела? Самурай не может оставить господина! Это против его правил!»

«В жизни всякое случается. Однажды Сабудзи почувствовал себя трусом. Он должен был совершить сеппуку по приказу своего господина. А Сабудзи испугался. Он сделал вид, что повинуется, и исчез. Если бы ты знал, какие мучения он испытывает по сей день, то понял бы, что его жизнь — просто затянувшееся самоубийство».

Кагэро посмотрел на хозяина дома с сожалением. В конце концов, человек не клинок меча, он не предназначен для чего-то одного. Клинок сохраняет свою форму до тех пор, пока ржа не съест его окончательно, человек же меняется на протяжении жизни. Кагэро это прочувствовал на себе.

Жена же его настолько несчастна, что уже перестала быть собой. Она превратилась в сосуд со слезами, которые иногда переполняют ее. В такие моменты Сабудзи приходится уводить ее из дома и связывать руки и ноги, чтобы она не смогла ничего с собой сделать. Вскоре избыток выливается, она возвращается домой и живет, пока сосуд снова не переполнится.

И Кагэро вдруг словно снова окунулся с головой в мутную воду. Он погрузился на самое дно, опустился к глубинным слоям, где слезы уже превратились в непроглядную и жадную до человеческих душ тьму. Даже если зажечь здесь свет, он погаснет. Кагэро увидел постоянные избиения, постоянные оскорбления, угрозы. Все это на глазах у дочери. Дважды муж изнасиловал ее, и Амако видела это.

Как после такого она могла смотреть в глаза дочери?

Но и боль, раздирающую душу Сабудзи, Кагэро тоже почувствовал. Самурай ежеминутно думал о том моменте, когда пошел против себя и против своего господина. Господин, жирный, грязный, неопрятный человек с такой же засаленной душой, был неправ, но какой самурай может выразить недовольство господином на словах? Сабудзи по всем правилам должен был распороть себе живот. Но дьявольское желание жить остановило его руку…

— Твоя дочь будет жить, — сказал Кагэро. — Она обязательно будет жить. Я обещаю.

Хозяин пожал плечами. Похоже, жизнь дочери не так уж и заботила его. Кагэро для себя уже все решил. Бросив взгляд в угол, он увидел, что Говорящий смотрит на него. От этого Кагэро стало не по себе. Он вообще не любил, когда на него смотрели в упор. Говорящий встал, будто ничего с ним и не было, прошел к двери, вышел на улицу. Хозяин с хозяйкой проводили его изумленными взглядами.

— Демоны, — прошептал Сабудзи. — Демоны!

Он забормотал какие-то заклинания, отползая в угол. Замахал перед лицом руками. От него воняло страхом. Кагэро поморщился.

— Твоя дочь обязательно будет жить, — повторил он и, помолчав, добавил: — Хорошо жить.

Он сделал ударение на слове «хорошо», даже букву «р» выговорил более четко, чем остальные. Сабудзи сидел, прижавшись к стене спиной, и смотрел на Кагэро круглыми как блюдца глазами. Кагэро подхватил девочку и вышел из дому.

Мудзюру натаскал хвороста, обложил им стены. Хорошо займется, хорошо! Кагэро запер снаружи двери, подпер большим камнем. Над головой стояло звездное небо. Огромное, бездонное… Ночью боги снимают с неба панцирь, чтобы человек смог увидеть настоящую Вселенную.