Слово джентльмена Дудкина - [17]

— Лишнее говорите? А почему наше управление посылает? Уж ему-то виднее, что лишнее, а что в самый аккурат.

Таким доводом директор механического завода С. С. Песенко сразил подчиненных…

— Поздравительная телеграмма? Пожалуй, не нужна, но в общем-то, она имеет существенное значение для поддержания контактов между поставщиком и получателем. Создается, так сказать, дружеская атмосфера, — пояснил нам начальник управления К. П. Касатин, которому подчинен механический завод.

— И вы тоже обмениваетесь телеграфными любезностями с другими управлениями?

— В такой связи нет надобности, — деловито сказал Константин Петрович, — мы с ними в одном здании. Ограничиваемся цветными открытками.

Нет, что ни говорите, не вывелись еще на Руси любезные люди, столь приятные во всех отношениях!

— Да вы не шутите, — как бы подслушав эту мысль, сказал Касатин. — Для создания творческой атмосферы и это годится. Но телеграммы, разумеется, лучше.

Телеграмма звучит! Например, такая: «Москва госкомитет (такой-то) товарищам (таким-то) поздравляю праздником тчк желаю успехов работе благо родины зпт личной жизни замначальника марийского управления Вакуленко».

И не придерешься: послание довольно строгое по форме, выдержанное по содержанию. Патриотическое. Бодрое.

Нет, мы не против текста телеграммы.

Мы только против:

— перегрузки телеграфа, особенно в праздники;

— излишней переписки за казенный счет;

— расточительства государственных средств.

И не трудно понять, мы за:

— улучшение обслуживания населения почтово-телеграфной связью;

— экономию государственных денег;

— деловой размах без материальных излишеств.

Ибо, как уже до нас кем-то справедливо сказано: копейка рубль бережет. А рубль в масштабах страны — миллион!

Об этом не следовало бы забывать и главному бухгалтеру управления Я. Н. Семеровых. Впрочем, как всякий финансовый страж, он, наверняка, помнит эту истину, но Семеровых — ведь тоже человек, а не только бухгалтер. Как он будет возражать одному замначальника, если другой замначальника, заботясь о нем самом, дает следующую телеграмму:

«Москва директору гостиницы Москва тчк вызову Совмина федерации прошу забронировать одно место первого марта главному бухгалтеру управления Семеровых тчк замначальника марийского управления Кизяев».

Как тут будешь перечить воле начальства. И я сочувствую Якову Николаевичу: в трудном он положении. С одной стороны — бухгалтер, с другой — обыкновенный смертный. Притом в гостинице «Москва» все же лучше, чем в каком-нибудь «Алтае», что за Останкином, на окраине столицы. Еще А. С. Пушкин сказал:

Москва… Как много в этом звуке…

Для сердца русского слилось…

Правда, поэт славил не гостиницу, но это уж его личное дело.

И я решительно отметаю претензии к бухгалтеру. Тем более, он не ставил своей заковыристой росписи под телеграммами. Расписывались Песенко, Касатин, Вакуленко, Кизяев.

Им и ответ держать за многословные излияния служебной души, поскольку все эти излишества делаются за государственный счет.

Пользуясь случаем и не тратя лишних средств на телеграфные расходы, нам хотелось бы поприветствовать данных товарищей в связи с новой рабочей пятидневкой: «Горячо зпт всего юмористического сердца поздравляем вас двумя выходными тчк желаем успешно отдохнуть посылки телеграмм благо развития промышленности республики зпт личного счастья зпт здоровья тчк заодно приветствуем вас предстоящим республиканским собранием контролеров-ревизоров целях создания настоящей творческой атмосферы тчк».

Иксов и другие

Каждое утро Максим Иванович Иксов придирчиво осматривает свой кабинет.

— На предмет гигиены, — признается он в минуты откровения. — Чистота — залог здоровья.

Иксов не проводит пальцем по столу — пухлая рука может запачкаться. Не обтирает он платком абажур настольной лампы: платок — деликатная принадлежность туалета.

Он выдергивает из стаканчика листок нарезанной бумаги, и, взявши его двумя пальчиками, осторожно трет настольное стекло.

И, боже упаси, если он заметит хоть единую пылинку. Разнесет в пух и прах уборщицу тетю Машу, закричит на завхоза Недоглядкина.

Это утром. А вечером Максима Ивановича словно подменяют.

…В половине седьмого Иксов входит в подъезд коммунального дома. Уже на лестнице он слышит стук в своей квартире. Максим Иванович умиленно восклицает:

— Молодец, парнишка! Старается, не иначе строителем будет.

Чадолюбивый папаша входит в квартиру и убеждается, что сын не лодырничает. У вешалки школьник Витька деловито рубит полено.

— Плащ не посеки, — наставляет сына Иксов и проходит в кухню.

Здесь властвует Варвара Семеновна, женщина дородная и с ленцой. Быть может, поэтому в нос Иксову отдает тяжелый запах не то помоев, не то какой-то тухлятины, но супруг не обратит на это ни малейшего внимания. Насколько привередлив Максим Иванович в учреждении, настолько безразличен он дома.

— Вбей-ка, Макс, парочку гвоздей в ванной. Подлиннее, чтобы веревка не слетела, — говорит Варвара Семеновна, снимая с плиты бак с бельем.

Иксов взял у Витьки топор, нашарил в ящике несколько добротных болтов и принялся за дело. Через полчаса задание супруги было перевыполнено — Максим Иванович загнал четыре болта: «чтобы не возвращаться к этому вопросу следующий раз».