Слово арата - [131]
— Во-первых, Албанчи. Во-вторых. Саглынмая. В-третьих, приехавшего из Кызыла нашего земляка, — выкрикнул из притихшего людского круга кузнец Чадаг-Кыдат, перед которым копошилась целая куча дочерна обжаренных солнцем детей.
— Как, товарищи, одобряете?
Вытянув над головой руку с растопыренными пальцами, Мунзумчук пробасил:
— Одобряю.
Саглынмай предоставил мне слово для обращения к землякам. Разговор, сказал он, будет по самому важному вопросу нашей жизни. А меня назвал по-отечески — «наш сын» и «нашего арбана гражданин».
Я волновался не менее Саглынмая. Говорил, не слыша собственного голоса. Видел только глаза земляков, с которыми встречались мои глаза.
— Товарищи! Родные! Друзья! — обратился я к людям, пришедшим со своими семьями решать общую нашу судьбу, и стал рассказывать, к чему пришли тувинские араты вместе с русскими рабочими и крестьянами — жителями Тувы — под руководством нашей партии и благодаря помощи Советского Союза.
— Теперь в нашей республике власть в руках трудящихся, в наших с вами руках. С прошлым покончено навсегда. Надо облегчить труд аратов, улучшить их жизнь. Многое уже делается. В таких непроезжих местах, как перевал Калдак-Хамар, проложена автомобильная дорога. В Элегесте растет госхоз. На Харале открылся золотой прииск. Тувинцы читают на родном языке газеты и книги. Дети учатся в школах…
Великий Ленин учил: если сельское хозяйство останется раздробленным, мы никогда не придем к зажиточной жизни.
Скажу одно: я радуюсь тому, что вы будете работать сообща. И еще. Если вы не скажете, что от живущего вдалеке пользы мало, если вы не исключите меня из своей семьи, а примете в тожзем, я буду гордиться доверием.
Все проголосовали за артель. Председателем выбрали Саглынмая.
«Тожзем Терзига» был первым коллективным хозяйством в Каа-Хеме. Впоследствии он стал частью крупной артели «14 лет Октября».
…Снова я сидел в доме старшей сестры. Албанчи угощала меня чаем и, не то оправдываясь, не то поучая, говорила:
— Вот видишь, сынок, теперь у нас и одинокая старуха не пропадет. И работы хватит, и страхов не будет никаких. Оставшийся век здесь мне и доживать…
— Уж ладно, сестра, — согласился я с ней. — Про век-то говорить рановато. Много-много лет нам теперь жить. Вот на Харал съезжу, — на обратном пути с собой в Кызыл погостить заберу. Так что собирайтесь.
— Ха-ха-ха! — развеселилась сестра. — Что ж, сынок, раз велишь собираться, сейчас же начну свои сборы. Не куда-нибудь ехать — в столицу! Как туда заявишься без новой шубы? Уж разоденусь на загляденье!
Сестре стало весело. Голос ее то взвивался жаворонком ввысь, то падал по-голубиному и, воркуя, замирал в груди…
Мы вышли во двор. Албанчи вся светилась — так радовалась она и нашей встрече, и повороту всей нашей жизни. Сели на вязанку хвороста, что лежала у входа в загон. Неторопливо беседовали перед расставанием. Завидев нас, шагнул было к загону Саглынмай, но его перехватил на полпути старый Чамырык, державший за веревку вола.
— На! Отдаю тожзему вола. Распоряжайтесь!
Чамырык протянул Саглынмаю конец веревки.
Пегий вол с широко раздвинутыми рогами коротким хвостом, полузакрыв глаза, лениво пережевывал жвачку.
— «На!» Ишь, герой! Нет, уж ты, друг, не «накай», а возьми своего вола да поезжай в верховья Терзига, да жердей наруби, да сюда привези. Для инструмента общего амбарчик поставить надо? Надо. Сам небось видишь — одни шалаши у нас. Ясно? Так вот и поезжай в тайгу.
Саглынмай ждал ответа и, теребя козлиную бородку, удивленно и обиженно поглядывал на Чамырыка.
Над домами поднимались прямо, как стрелы, пущенные в зенит, голубоватые струи дыма и растворялись в небесной синеве. На вершину Кускуннуг наползала туча — густая, черная, готовая опрокинуться ливнем к подножью горы.
— Не пойму! — в тон Саглынмаю возразил Чамырык. — Вола тебе отдаю? Отдаю. А для чего отдаю, тарга? Для общественной пользы. Он будет на всю артель работать. Вместо меня, значит. А я, друг мой, охотничать собрался. Где же я на жерди время-то найду? Выходит, одному — и скотину свою подавай, и сам работай, а другому — только посиживай, палец поднявши: я, мол, колхозник! Вот оно как, товарищ тарга!
Выпалив эти слова, Чамырык пустился наутек, будто горный козел, учуявший человека.
Саглынмай с досады и отчаяния завопил, словно призывал вора покаяться:
— Товарищ мо-ой! Старый ты челове-ек! Верни-ись… Э-э-эй!
— Чего кричишь? — подошел к нему Чадаг-Кыдат. Лицо у кузнеца было черное — с просветами, не тронутыми гарью. За спиной висел замасленный кожаный мешок.
— Как тут не кричать, парень… Привел Чамырык вола, сунул мне в руку веревку. «На, кричит, получай на общую пользу, а я, говорит, бегу на охоту». И все. Только я старика и видел… Что делать? Подай совет. Ты же человек смекалистый.
— Принимай и от меня тоже! — засмеялся Чадаг-Кыдат. Он снял со спины кожаный мешок и хлопнул по нему широкой ладонью над ухом председателя.
— На, получай!
Саглынмай принял от кузнеца ношу, но удержать в руках не смог. Мешок брякнулся на землю. Присев на корточки, Саглынмай заглянул внутрь.
— Ого-го! Целая кузня тут: и молотки большие да малые, и тиски, и щипцы, и напильники!
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Связь с жизнью, подлинное знание проблем сегодняшнего дня, пристальный интерес к человеку труда придали роману «Разлив Цивиля» современное звучание, а таланту чувашского писателя А. Емельянова — своеобразие и высокую художественность. Колоритно рассказывает автор о жизни советских людей на берегах реки Цивиль — родины Дважды Героя Советского Союза космонавта Андрияна Николаева.
Имя Виталия Закруткина широко известно в нашей стране. Его книги «Акадмик Плющов», «Кавказские записки», «Матерь Человеческая», «Сотворение мира» давно полюбились читателю. Роман «Плавучая станица», отмеченный Государственной премией СССР, рассказывает о трудовых буднях колхозников-рыбаков.
Роман известного татарского писателя Гумера Баширова «Честь», удостоенный Государственной премии, принадлежит к лучшим произведениям советской литературы о колхозной деревне в годы Великой Отечественной войны. Герои Г. Баширова — это те рядовые труженики, без повседневной работы которых ни одно великое дело не совершается в стране.Психологически правдивое изображение людей, проникновенный лиризм, картины природы, народные песни придают роману задушевную поэтичность.