Слово арата - [127]
Женщина тут же выбежала. Оруйгу достал красно-бурую табакерку, понюхал, протянул табак нам и спросил, деланно неловко поклонившись:
— Куда держите путь?
Я собрался было показать ему удостоверение, чтобы избежать ненужных разговоров, но в это время с улицы донесся истошный женский крик:
— Чаргашпа-ай! Ой, Чаргашпа-аай! Что же это делается-а-а!
Это, как выяснилось позже, Суук-Багай не разрешил хозяйке вернуться в юрту.
Оруйгу метнулся к двери.
— Погодите, — остановил я его. — Там ничего не случится. Сначала познакомимся, ответим на ваш вопрос…
Протянул ему удостоверение.
Руки Оруйгу дрожали. Он шевелил толстыми губами, будто читал про себя молитву. Машинально вынул табакерку, зачерпнул ложечкой табак, поднес к носу, шмыгнул. Будто совершив нечто очень значительное, не спеша спрятал табакерку.
— Ничего не поделаешь, — устало проговорил он, не поднимая головы. — Против указа правительства не пойдешь… Хоть несколько голов скота оставьте. Ребятишек прокормить…
— Мы не поступаем бесчеловечно, как это делали феодалы. Как вы, например. Как ваши друзья. Помните? Вам будет оставлено несколько овец и коз, дойная корова, ездовая лошадь, самая необходимая одежда…
Кижир-оол не дал мне договорить.
— Я бы этому врагу ничего не оставлял! Прямо на месте задушил бы его своими руками. За все мои шрамы, за детей. Это он уморил их голодной смертью!
Оруйгу еще ниже опустил голову.
Я потянул Кижир-оола за рукав.
— Давайте к делу. Отвечайте ясно и точно. Ваше имя. Название старого сумона.
— Оруйгу. Старый сумон — Соян.
— Какую должность занимали до революции?
— Когда ездил в большое хуре, меня признали грамотным, пожаловали должность сайгырыкчи, дали красный шарик на шапку.
— Погоди, погоди! — гневно перебил его Донмит. — Не о том говоришь. Что грамотный, мы и сами знаем. Ты скажи, какими налогами обкладывал аратов, как избивал людей, пытал, сколько человек замучил!
Члены комиссии были настроены воинственно.
Оруйгу молитвенно сложил руки.
— Это было не совсем так…
— Не совсем так! — передразнила его аратка Иргит Донгыжаа. — Да в наших краях не было другого такого жестокого хозяина, как ты!
Страсти разгорались. С трудом удалось вернуться к протокольному опросу.
— Сколько у вас скота?
— Трудно сказать. Если вам угодно немного подождать, я посмотрю по спискам. — Он протянул руку к пестрому шире, достал замасленные бумаги, долго разглядывал их.
Я тоже вынул тетрадь, в которой был переписан весь его скот. Оруйгу так долго копался с бумагами, что я попросил дать их мне. Одни записи были сделаны у него по-монгольски, другие по-тувински (быстро научился новой грамоте, — отметил я про себя). Многие цифры были переправлены или стерты вовсе.
Пришлось припугнуть его:
— Если вы будете путать и стараться скрыть скот и имущество, мы просто отдадим вас под суд.
— Нет, нет! — испуганно встрепенулся Оруйгу. — Я ничего не скрою от народа. Но скот размножается сам по себе, вот списки и расходятся. Вы же ученый человек…
— Это верно, что скот размножается. Но почему при этом его становится меньше?
Немного подумав, Оруйгу попросил:
— Дайте списки, тарга. Я сейчас разберусь. Значит, так. Лошадей пятьсот семьдесят. Из них ездовых двести, — забормотал он. — Коровы, большие и малые телята… О них жена знает. Верблюдов сто пять голов. Вот и все…
Он отложил списки.
— А мелкого скота разве у вас нет?
— Как нет! Имеется. Его тоже жена знает. У нас такой порядок. — Оруйгу усмехнулся.
— Позовите жену.
— Оо, жена! — крикнул он. — Куда ты пропала? Иди, быстро!
За дверью юрты послышался приглушенный голос:
— Как же войти, если долговязый не пускает!
В юрту просунул голову Суук-Багай.
— Как с ней быть? Пустить, что ли?
— Пусть войдет.
Ни на кого не глядя, женщина вошла и уселась на прежнее место возле кровати.
— Ваш муж не помнит, сколько у вас коров и мелкого скота. Говорит, вы знаете. Так сколько голов?
Она молча взяла трубку, постукала ею об остроносый идик, пососала, достала из-за пазухи кисет, набила трубку и раскурила ее. Должно быть, она и не собиралась нам отвечать.
— Так что же, нам самим считать ваш скот?
Женщина отложила трубку и повернулась к Оруйгу:
— Что это, в самом деле! Даже в юрту свою не пускают. Согнали в аал весь скот — всех овец и коз, коров и лошадей. Даже верблюдов привели. Что тут собираются делать?
— Извольте знать, — ответил Кижир-оол. — Это больше не ваши стада. Теперь они принадлежат народу. Народ теперь хозяин всему.
— Раз отбираете — отбирайте. Съесть хотите — ешьте! И считайте сами! — Она упала навзничь, затряслась и завыла, словно старая волчица.
Оруйгу посмотрел на нее, вздохнул и спокойно произнес:
— Мелкого скота, наверно, две или три тысячи. Коров — около двухсот…
Ну чего тут было толочь воду в ступе? Я вышел из юрты. Возле нее — не протолкаться. Все, кто жил поблизости, собрались сюда. Мои товарищи выжидательно глядели на меня.
— Давайте по инструкции тщательно зарегистрируем все движимое и недвижимое.
Почти вся долина Бай-Холя была запружена скотом. Ржание, мычание, блеяние, рев животных, лай собак…
А к юрте шли и ехали пешие и конные. Возбужденные, радостные лица, громкие голоса отодвинули куда-то беспокойство и тревогу, внесли в эту шумную неразбериху праздничную торжественность.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Связь с жизнью, подлинное знание проблем сегодняшнего дня, пристальный интерес к человеку труда придали роману «Разлив Цивиля» современное звучание, а таланту чувашского писателя А. Емельянова — своеобразие и высокую художественность. Колоритно рассказывает автор о жизни советских людей на берегах реки Цивиль — родины Дважды Героя Советского Союза космонавта Андрияна Николаева.
Имя Виталия Закруткина широко известно в нашей стране. Его книги «Акадмик Плющов», «Кавказские записки», «Матерь Человеческая», «Сотворение мира» давно полюбились читателю. Роман «Плавучая станица», отмеченный Государственной премией СССР, рассказывает о трудовых буднях колхозников-рыбаков.
Роман известного татарского писателя Гумера Баширова «Честь», удостоенный Государственной премии, принадлежит к лучшим произведениям советской литературы о колхозной деревне в годы Великой Отечественной войны. Герои Г. Баширова — это те рядовые труженики, без повседневной работы которых ни одно великое дело не совершается в стране.Психологически правдивое изображение людей, проникновенный лиризм, картины природы, народные песни придают роману задушевную поэтичность.