Словарь религий, обрядов и верований - [23]
Если идеал Бодхисаттвы, похоже, характеризуется состраданием к прозябающему в незнании человечеству, то школа махаяны берется за сложную задачу разработки логики, которая позволила бы однозначно оперировать противоречивыми понятиями. Иногда эту логику называют «негативной», хотя по сути речь идет о неаристотелевой логике, которая, не признавая принципа исключенного третьего, одновременно выходит за пределы утверждения и отрицания. И вполне понятно, почему некоторые научные умы, возжаждавшие религии, недавно обнаружили, что махаяна дает им ценную модель для понимания парадоксов современной физики, отныне оперирующей данными неевклидовой геометрии и использующей концепцию многомерности пространства. В действительности же совпадение двух систем только видимое: в случае буддизма — это отказ от простой альтернативы (если А не верно, значит, верно не-А), приводящий к дерзким спекулятивным построениям, в то время как физика выводит свои фантастические топологии с одной стороны, из отказа от евклидова постулата о двух параллельных прямых, а с другой, из учения визионеров Четвертого Измерения — таких как Чарльз Говард Хинтон (1853–1907 гг.)
Буддийская логика «возможного третьего» изложена во многих писаниях, начиная с текста ранней махаяны Саддхармапундарика (сутра о Лотосе), где Будда как существо вечное не познал Просветления, ибо он всегда был Просветленным. Не существует того, в чем можно было бы получить Просветление, ибо нирвана не субстанциальна. Согласно школе йогачара, трансцендентное существо, каковым является Будда, ради спасения человечества может бесконечно множиться — в различные эпохи или в одну и ту же эпоху. Помимо «абсолютного тела» (дхармакая[15]) махаяна наделяет его «эфирным телом» (самбхогакая, букв, «тело блаженства»), в котором Будда «вкушает блаженство» от своих собственных религиозных заслуг в раю, именуемом Чистой Землей, и, наконец, «тело призрачное» (нирманакая), в которое он воплощается, дабы привести к спасению человеческие существа.
Парадоксы, представленные в премахаянических текстах и в текстах ранней махаяны, получили окончательное выражение в почти мифическом сочинении Нагарджуны (ок. 150 г. н. э.), автора «срединной системы» — мадхьямики. Прежде всего Нагарджуна крайне скептически относится ко всем традиционным философским мнениям (драшти), ибо все сущее непознаваемо и неописуемо (прасанга). Таким образом, изначально отрицая эссенциализм брахманов, он утверждает, что все вещи лишены своей сущности, и, как следствие, все сущее — пусто (шунья). Эта последняя истина, противостоящая эмпирической и дискурсивной истине повседневности, обретает себя в пустоте (шуньята) нирваны и сансары, феноменальном существовании, обусловленном кармическими циклами и их прерыванием.
Около 450 г. н. э. от школы мадхьямики отделяется направление, усвоившее только отрицательный урок Нагарджуны, — скептики или прасангхики, и направление, усвоившее положительный урок, — сватантрики. Проникнув в Китай и Японию, буддизм мадхьямики в десятом веке исчезает, оказав решающее влияние на появление буддизма чань (японский дзэн).
Другая большая школа махаяны — йогачара — развивается из различных текстов, таких как Ланкаватара Сутра и других, где провозглашается, что вселенная всего лишь порождение мысли, и, как следствие, не смогла бы существовать без какой-либо «реальности», пусть даже реальность эта и иллюзорна. Некий Майтрея, персонаж то ли исторический, то ли мифический (ибо Майтрея — это имя Будды грядущего мирового порядка), выступает в качестве основателя учения йогачары. Но распространение его учения является делом братьев Асанга и Васубандху, развивших идею читта матра («единого сознания») и давших ей психокосмическое обоснование в алая-виджняне, буквально «сознание-сокровищница», где пребывают все сущности, и следы всех прошлых деяний (карма) определяют последующие существования. На Западе подобная идея изначально доминировала у сторонников гностицизма (см. 11), — радикального течения в платонизме. После Плотина она была принята большинством неоплатоников. На Востоке, как и на Западе, проблема заключается в том, чтобы прийти к полному «сжиганию» этих зародышей, связывающих нас с космосом.
6.6. Буддийский тантризм. Возникнув под воздействием индуизма и народных верований, буддийский тантризм постепенно берет верх над махаяной (VIII в.) и в конце концов вытесняет ее. Известно множество школ индийского буддийского тантризма. Самой значительной является ваджраяна или «Алмазная Колесница», в названии которой уже содержится намек на сексуальный символизм (ваджра — фаллос), доминирующий в значимых структурах тантризма, ее многоуровневом «тайном языке». В самом деле, тантрические понятия напоминают мифического змея, кусающего себя за хвост, так как обладают способностью беспрестанно превращаться из одного в другое, отчего любой текст всегда имеет двойное прочтение. Например, бодхичитта, «мысль о Просветлении», на уровне сексуального прочтения является скрытым наименованием спермы, а «Женщина-Знание» (праджня) одновременно является партнершей, конкретной или воображаемой, в ритуальном половом акте и центральным проводником церебральной энергии. Каждый тантрический текст также содержит две возможности экзегезы: референтным уровнем одной выступает тайный обряд, приводящий в результате к сексуальному единению с целью Просветления; референция другой находится на метафизическом уровне.
