Слова. Том V. Страсти и добродетели - [51]

– У любочестия, геронда, есть предел?

– Нет, предела нет. Это постоянное великое безрассудство… Духовное безрассудство!

– Геронда, для любочестия требуется рассуждение?

– Любочестие имеет и рассуждение, и восприимчивость, и благородство… В нём есть всё… Люботестный человек не наивный, он может быть унижен, но в нём обитает Христос, потому что самый униженных из всех – это Христос

Христос радуется нашему любочестному подвигу

– Геронда, скажите несколько слов о том, как мне подвизаться.

– Мужество, отвага и любочестие! Работай Христу с любочестием Христос в душе, имеющей доброе расположение, волю к победе и любочестие, работает тихо и незаметно.

– Геронда, почему меня не наполняет молитва, хотя я и забочусь о том, чтобы точно исполнять все свои монашеские обязанности?

– Как же она тебя может наполнить? Нужно рычаг повернуть в другую сторону. Посмотри, сколько в духовной жизни ты делаешь умом, а сколько сердцем, насколько руководствуешься европейской пунктуальностью, а насколько православным любочестием. За тем, что мы называем "последовательностью", иногда скрывается наш эгоизм, и он нас окрадывает. Казаться последовательным, чтобы другие думали, что у меня всё хорошо. Однако тогда моя духовная жизнь превращается в один большой беспорядок. Во всём надо действовать с любочестием, потому что на этой частоте работают Христос, Божия Матерь и святые… Без любочестия не приходит Божественная Благодать.

– Геронда, постоянное трезвение утомляет…

– Утомляет, когда к нему примешивается эгоизм, потому что тогда человек неестественно принуждает себя. Но когда присутствует любочестие, тогда подвиг совершается сердцем, тогда он не утомляет, так как услаждается любочестием Ты, я думаю, чувствуешь затруднение в подвиге, потому что говоришь: "Я должна делать то-то и то-то". Так незаметно для тебя дисциплина открывает вход эгоизму: "Делать, чтобы спастись". Подвизаться надо не для того, чтобы спастись, а чтобы доставить радость Христу. Если ты трудишься, чтобы доставить радость Христу, то подвиг твой будет лёгок и будешь ощущать в себе Божественное утешение. Сейчас твой подвиг жесток, и в нём нет утешения. Христос – нежный Отец, а не тиран. Христос радуется нашему любочестному подвигу.

Когда человек подвизается духовно с любочестием, то ощущает внутреннее ликование, потому что Бог подаёт ему духовное наслаждение. Понятно, что любочестный человек никогда не подвизается ради удобства и наслаждения. И даже если Бог не откроет ему рай, он не обидится, потому что не говорит "Буду подвизаться, чтобы оказаться в раю, чтобы жить хорошо и не мучиться в преисподней", но не грешит по любочестию, так как не хочет оказаться в аду и оскорбить Христа, своего Благодетеля. И если Христос ему скажет, что и в раю ему придётся терпеть муки, то он всё равно захочет быть там ради Христа.

Враг любочестия – себялюбие

– Геронда человек, обладающий любочестием, всегда отличается самоотречением?

– Если у него есть чистое любочестие, то есть и самоотвержение. Чем меньше в любви человека его собственного "я", тем больше любочестия он приобретает. Там, где есть себялюбие, нет любочестия, потому что враг любочестия – себялюбие.

– Геронда, несмотря на то что работаю, если необходимо по двенадцать-тринадцать часов в день, работаю усердно и любочестно, я возмущаюсь, если меня просят сделать что-то, что не было мной запланировано.

– Не называй это любочестием. Тот, у кого есть любочестие, не перечит, когда его просят о помощи и не говорит, сколько часов он работает. В монастыре, где я жил, тот, кто работал больше других, старался это скрыть. Какой-нибудь брат набирал два мешка маслин, а говорил, что собрал одну корзинку и что другой брат набрал несколько мешков. Вот что значит любовь. А здесь стоит спросить: "Кто собрал маслины?" "Я", – отвечает сразу сестра Уж лучше бы она их не собирала Если вы пришли в монастырь, чтобы собирать похвалы, то мне вас жаль.

– Когда я вижу, что у нас много работы, то начинаю метаться и чувствую тяжесть.

– Будь я на твоём месте, то принуждал бы себя сделать работу и за другую сестру. Когда я учился на плотника хозяин взял себе в помощники, кроме меня, ещё одного юношу. Он был старше и крепче меня, но ленив. Хозяин давал нам работу, а тот сидел сложа руки. "Что? Я буду зарабатывать для хозяина деньги?" – возмущался он и ничего не делал. "Послушай, – говорил я ему, – если хочешь научиться, делай, что тебе говорят!" Но это было бесполезно, и мне приходилось работать и за себя и за него. "По крайней мере, – говорил я, – если уж сидишь без дела, так садись на верстак и прижимай доски, а я буду их пилить, хоть не будем тратить время на то, чтобы зажимать доски в тиски". А ведь я мог бы сказать и так: "Я свою работу сделал, остальное меня не волнует". Пришёл бы хозяин и стал бы ругать моего товарища "Где твоя работа? Посмотри на него, он слабее тебя, а сделал вон сколько!" Разве мне было бы приятно слушать, как другого ругают? Какой мне прок в том, что меня хвалят, а другого ругают? В конечном итоге, мой напарник только сам себе сделал хуже, потому что так и не выучился плотницкому ремеслу, и ему потом пришлось работать не рубанком а киркой. Человек, обладающий любочестием, где бы ни оказался, будет преуспевать, потому что всё, что он делает, делает с любочестием А человек, который не развивает в себе любочестия, данного ему Богом, что бы ни делал, будет топтаться на месте