Слова и наставления. Т. 1-2 - [32]

Всесветлый Бог делает и нас светом. Его свет ради нас становится мраком, потому что мы не выдерживаем и не ищем Его: мы бежим Его так же, как мы боимся ответственных решений и геройских поступков. «Божественный мрак есть неприступный свет, в котором, говорят, живет Бог», - напоминает один церковный писатель. Эта тьма, этот мрак, собственно, является светом, где живет Бог. Он, «везде сый и вся исполняяй», ограничивается, обнаруживает Себя там. Жилище Его в свете. Отважимся ли мы смотреть прямо на солнце, когда оно сияет всеми своими лучами? Но если его прикроет облачко или мы возьмем затемненное стекло, то можем смело поглядеть на него.

И небольшой, ограниченный ум человека с легкостью принимает решение жить в отвратительной мгле, а не на небесах, искать Христа во мраке. Потому снижается Бог до уровня нашей слабости и ежедневно прячется. С каким смирением скрывается Он, положи тьму закров Свой (Пс. 17:12), по слову Псалмопевца, когда с болезнью останавливаемся перед величием славы Его или, наоборот, с гордостью дерзновенно ищем Причастия Его света.

Как много мирских людей с апостольским образом мыслей в миру стремятся увидеть Бога? Когда ты решаешь Его найти, ты открываешь перед собой великий путь, поэтому тебе страшно. Ты зовешь Его, быть может, годами: «Где Ты, Боже? Я не видел Тебя никогда в жизни. Ты не ответил на мою молитву, не пришел на плач мой. Тебя не было поблизости и в моей радости. Ты не помог мне во грехе. Нигде я не нашел Тебя». В этот момент трепещут твои внутренности, притупляется взор и увлажняются от слез глаза. Тогда ты осознаешь, что близится жатва, близок Бог. Но вдруг ты останавливаешься. Тебя увлекает течение эпохи, и ты живешь в рамках мышления, вкусов, компромиссов, пристрастий жизни - всего того, что имеешь перед собой.

А многие ли ищут Бога? Мы желаем Его, но забываем за суетой, устаем в борьбе, боимся Его.

Однажды в келию одного отшельника пришел студент. Инок не ждал его и плел в это время четки. Старец смутился. В замешательстве оказался и студент. Угадайте почему. Потому что келия монаха была забита рулонами туалетной бумаги. «Где нашел ее этот монах, - спросил себя студент, - здесь, наверху, в пустыннейших местах, куда регулярно могли забираться только косули?» - «Отче, где ты нашел эту бумагу? И зачем она тебе в келии?» Ну стоило ли любопытничать? Монах не ответил. При этом глаза его, привыкшие проливать потоки слез, увлажнились. Отшельник отер их комочком бумаги. Студент увидел моментальный ответ на свой вопрос. Устами пришлось бы долго объяснять. Но интересно, если бы аскет ответил вопросом на вопрос, сказав ему: «Не скажешь ли, а чему ты удивляешься, что случилось?» И что бы тогда ему ответил студент? Возможно, он бы сказал: «Знаете, отче, вместо этой бумаги существуют такие маленькие бумажки, так называемые салфетки. Они более чистые». Этими переживаниями и удовлетворяется человек каждодневно по отношению к Богу: щебетание молитвы, сентиментальные состояния, привычные «прозаические» труды, умывание рук. Салфетки нам нужны. Однако для того отшельника является свет истинный, и поэтому необходимо ему часто вытирать глаза, чтобы убирать вещественные доказательства посещения Божия, и он не интересуется ничем другим.

Дорогие мои! Понимаете ли вы, наконец, что значит святогорская жизнь? Понимаете ли вы и то, что не выжил бы мир, человеческое общество, без этого монашеского опыта святогорцев! И мир нуждается именно в том, что есть у афонских монахов!

Монах говорит о покрывающем его свете, который заполняет все. Если бы он рассказал об этом нам, мы бы улыбнулись или сказали так же, как ответил один рабочий монаху, который воскликнул: «Что за свет появляется здесь каждую ночь? Словно днем…» — «Это, отче, кажется, спутник спустился слишком близко к земле».

О спутниках мы знаем. А вот о проявлениях присутствия Божия не ведаем.

Но, слава Богу, Святая Гора сохраняет все богословие Божественной жизни и знает, как Бог становится всецело нашим Богом, как человек делается богом. И мы заимствуем солнечный свет у Святой Горы и, подобно луне, обращаемся вокруг Христа, пусть и освещаемые извне.

В завершение я хотел бы ответить на один вопрос, который сам спровоцировал в ваших мыслях: «Не является ли то изображение Святой Горы, что вы нам нарисовали, некоей идеальной картиной? Неужели Святая Гора именно такая?»

Ну хорошо! Святогорское житие имеет и человеческое устроение, с недостатками, присущими человеческой природе. И у святогорцев есть человеческие слабости. На Святой Горе есть и грех, и проделки лукавого. Бывают ошибки. Случаются все беды, что есть в миру. И святогорцы имеют природу Адама, который некогда носил одеяние Божественного сияния. Однако Адам согрешил и погубил это облачение Божественного сияния и узнал, что наг (см.: Быт. 3:7), то есть сделался нагим. Он лишился своего хитона и облекся в листья смоквы. Свою наготу и страсть он передал нам. Но пришел Христос, второй Адам, и одел нас в новые одежды.

Святой Горе присущи и все человеческие недостатки. Церковь является богочеловеческой, а следовательно Святая Гора есть собрание людей. Монахи на своем опыте знают людские беды, жестокость жизни, силу греха, легкость суждений, свойственные безразличию, падению, а на самом деле — безбожию и неверию.