Слотеры. Песнь крови - [21]

У Ренегата итак слишком большая фора.

Наконец Реджис заговорил:

— Ты же знаешь политику Алана, Сет. Чем меньше живые знают о делах мертвых, тем лучше. Особенно если это плохие дела. Сейчас Некромейстер прилагает огромные усилия, чтобы не позволить распространиться по городу еще одной волне слухов.

Тихоня замолк, нервно хрустя пальцами.

— Продолжай.

— У нас завелся кровожор.

Вот оно!

Мало вампирам погромных настроений и экзекуторов, так еще и кровожор. И прямо в гетто. Дела у Алана и впрямь пошли совсем плохо.

Редко, но случается, что кто-то из кровососущего племени, пресытившись человеческой кровью или, наоборот, оголодав до крайней степени, начинает косить алчным глазом на собственных собратьев. Смертного, отведавшего крови носферату, ждет перерождение в вурдалака. А что будет с вампиром, высосавшим вампира же?

Могу совершенно точно сказать — ничего хорошего.

Хлебнувший запретной крови носферату теряет над собой контроль. Он превращается в безумного, сжираемого неутолимым голодом зверя, которого могут остановить только кол или святая вода. Сами вампиры называют таких рехнувшихся кровожорами и ненавидят пуще любого смертного охотника. Право кровного родства не запрещает нежитям убивать друг друга, но смотреть на себе подобного как на пищу — табу.

Каннибализм отвратителен даже среди мертвых. И жестоко наказуем.

Пойманного кровожора подвергают страшным истязаниям, мучительным пыткам, которые могут тянуться недели, месяцы, а то и годы… у бессмертия есть и отрицательные стороны.

— Продолжай, Реджис.

— Если за пределами Квартала станет известно о вампире, который не подчиняется правилам и законам, установленным Аланом, его престиж и авторитет как Некромейстера пошатнутся. И не только в глазах вампиров, это еще ладно, это всегда можно поправить. Будет хуже, если они пошатнутся в глазах живых. Это ведь кошмарный сон многих людей — гетто, вырывающееся из-под контроля.

— Новый Бунт нежити, — задумчиво произнес я.

— Вот именно, Сет. Великий и могущественный Некромейстер Алан не может больше блюсти Договор Максимилиана настолько, что не способен защитить от вампиров даже собственных киндредов! Узнай об этом смертные, проблем не избежать. Они начнут принимать дополнительные меры по обеспечению своей безопасности, и кто знает, как это будет выглядеть. Предположим, стража не допустит погромов, но ведь смертные горазды выдумать для страховки и что-то… похуже этого. — Вампир нервно прижал руку к груди, где под рубашкой тускло поблескивали Скрижали, — А нам такого не нужно! Поэтому о кровожорах, как правило, никто никогда не узнает. Такие проблемы в гетто решаются своими силами. Это разумно. Мертвым пристало решать дела мертвых.

— Знаешь, Реджис, для вампира, которого трудно разговорить, ты иной раз бываешь очень велеречив. Давай ближе к сути. Итак, у вас в квартале завелся кровожор. Он как-то связан с Ренегатом?

Тихоня попытался уклониться от прямого ответа:

— Похоже на то. Хотя я не слишком сую нос в дела Некромейстера и его баронов.

— У Алана есть основания полагать, что кровожор — это Ренегат?

Я скорее утверждал, чем спрашивал.

— Я не знаю, о чем думает Некромейстер, — опустил голову Реджис. — Я всего лишь вампир, работающий на смертных вышибалой.

— Кровожор пойман?

— Нет.

— Тогда давай обобщим сведения, которые у нас есть. Некий вампир регулярно выходит на улицы города, чтобы убивать людей. Он прекрасно знаком со всеми лабиринтами улочек и переулков Ура, что позволяет ему благополучно уносить ноги с места преступления, не попадаясь никому на глаза. И он не прост, совсем не прост. Несмотря на все усилия, его не могут почуять бароны крови и ищейки. Бессилен даже сам великий и могучий Алан Владимир Карди!.. Почти одновременно с этим другой вампир начинает убивать себе подобных прямо во владениях Некромейстера. В свою очередь он хорошо осведомлен о порядках, царящих в Квартале Склепов и его укромных местах, что позволяет и ему высосать своих жертв и благополучно избежать поимки… Сколько уже вампиров погибло?

— Не знаю. Алан не дает таким сведениям просочиться.

— Но слухи ведь ходят?

— Я слышал как минимум о двоих.

— Хм… Итак, от рук ушлых носферату гибнут и живые и мертвые. Я, конечно, мог бы предположить, что у нас орудуют два вампира, одновременно свихнувшихся и одинаково сильных, чтобы укрыться даже от Некромейстера с его присными. Но для случайного стечения обстоятельств это было бы слишком. Ты согласен?

Реджис молчал. Посчитав его молчание знаком согласия, я заключил:

— У нас один убийца. Хитрый, изворотливый, ловкий и явно не из низших носферату. Вариант с пришлым вампиром скидываем со счетов. Наш обезумевший друг слишком хорошо изучил город и его порядки. Значит, это обитатель гетто…

— Почему ты так уверен, что Ренегат — один из нас? Почему не пришлый? Ты не думал, что вольный вампир мог долгое время скрытно жить в городе, исподволь готовясь к своей охоте?

— Столько ждать и оставаться вне поля зрения Алана? Столько таиться, чтобы потом устроить беспорядочную кровавую баню, привлекающую внимание всего Ура? Непохоже, Реджис. Если бы мы имели дело с обычным вампиром-нелегалом, объявившим Ур своими охотничьими владениями, он бы уже попался. Но Ренегат — нечто иное. Наутро после визита Шепота Ночи я первым делом посетил Реанимационный амбар, осмотрел трупы убитых им людей. Это пустые оболочки. В их телах крови осталось меньше, чем вина в кружке пьяницы, мающегося с похмелья, — Я покачал головой. — Это не охота ради удовольствия, как можно было бы предположить. Это настойчивая необходимость. Он просто хочет жрать. Нашего «друга» гонит голод — более сильный, нежели у любого другого носферату… Как думаешь, может спровоцировать такой голод нелегальное удаление Скрижали из груди вампира?