Слоны Ганнибала - [13]

— Ну и пусть, — сказал Масинисса, стараясь не глядеть в глаза Ганнибалу. — Пусть Ганнон твой враг. Я увезу Софонибу с собой. Наш след затеряется в травах, и нас не настигнет ваша вражда. Этому никто не может помешать, даже мой отец.

Масинисса подбежал к своему коню и легко вскочил на него. Ганнибал долго смотрел вслед юному нумидийцу. «Вот и пришел конец нашей дружбе, — подумал Ганнибал. — Случайная встреча с неведомой девушкой у храма Танит разрушила все мои планы. Как же должно быть могущественно это чувство, если оно заставляет расходиться друзей, делает врагами отца и сына! А я, я встречу ли когда-нибудь свою Софонибу? Или мною будет владеть не Танит, а боги войны, которым посвятил меня отец?»

На корабле Ганнибал сломал печать и развернул свиток. Гайя просил Ганнибала, чтобы он взял Масиниссу с собой в Иберию.

Юноша своеволен и вбил себе в голову мысль о помолвке с дочерью Ганнона. «В схватках с врагами, — писал Гайя, — врагами твоего отца и моими врагами, он поймет, в чем истинное назначение и счастье мужа».

Ганнибал подошел к борту. Корабль выходил из бухты. Скачущий всадник казался уже едва заметной точкой. «Гайя плохо знает своего сына, — подумал Ганнибал. — Масинисса не нуждается в наставлениях и не выносит наставников. У него свои представления о счастье мужчины. Он погибнет или добьется своего».

СУРОВАЯ ШКОЛА

Старик точно выполнил предсмертную просьбу Гамилькара. Ганнибал служил в войске рядовым воином. Вместе со всеми он переносил жару и холод. Повинуясь начальникам, он шел в разведку, впереди всех он вступал в битву, последним уходил. Магарбал давно уже считал его первым наездником в армии, а балеарские пращники — лучшим стрелком. Он не отличался одеждой от других воинов, спал на земле, закутавшись в плащ. Он умел говорить не только на языке эллинов, но свободно изъяснялся на нумидийском, лигурийском, кельтском и иберийском языках. И, может быть, это больше всего снискало ему уважение воинов разноплеменной армии. Притворяясь спящим, он не раз слышал, как спорили о нем наемники.

Эллины уверяли, что мать у него родом из Сиракуз, что она научила его языку своих предков. Нумидийцы яростно доказывали, что Ганнибал рожден их соотечественницей, происходящей из того же племени, что и зять Гамилькара, Нар-Гавас. Прославленные пращники-балеряне считали, что детство Ганнибал провел на Питикуссе [27], и даже точно указывали тот город, где он жил и выучился благородному искусству метания камней.

Ганнибал ничем не напоминал других карфагенян, объяснявшихся с наемниками при помощи толмачей. Он был прост и доступен. Он умел повиноваться и подчинять своей воле других.

Магарбала и других старых воинов поражало внешнее сходство черт Гамилькара и сына.

Тот же упрямый подбородок в черных кольцах бороды, то же повелительное выражение глаз. Казалось, что воскрес сам Гамилькар, который в дни молодости вел воинов с высот Эрикса на римские легионы.

В пору дождей войско, утомленное и поредевшее в стычках с иберами, возвращалось в Новый Карфаген. Этот город на узком, далеко выступающем в море мысе в южной части Иберии, был делом рук Старика, его гордостью. Город рос прямо на глазах. Несметные полчища рабов, добываемых в войнах с иберами или привозимых из Карфагена, Утики, Гадеса, возводили прекрасные дворцы и храмы, мостили улицы, сооружали массивную стену, перегородившую перешеек и сделавшую новый город неприступной крепостью. Желая затмить Карфаген, славившийся садами и озерами Магары, Газдрубал приказал выкопать большие яблони, груши, смоковницы и доставить их в город. Все годы подвластные иберийские племена платили дань серебром и людьми, один год они должны были внести дань деревьями и кустами. И, хотя многим казалось диким это требование, оно было выполнено. Иберы знали, к чему вело неповиновение.

И город за один лишь год покрылся садами, украсился озерами с белыми и черными лебедями, плавающим по их зеркальной глади. Это было сказочное превращение каменистого полуострова в город и сад.

Ганнибал жил во дворце Старика. Ганнон лопнул бы от зависти, если бы увидел его роскошь. Крыша дворца была из серебряных пластинок, сложенных наподобие черепицы. Говорили, что на нее ушло сто талантов [28] серебра. Стены и лестницы были из эбенового дерева, которое привезли мореходы из страны чернокожих.

Но не менее, чем сказочная роскошь дворца, его посетителей поражала непонятная привязанность Ганнибала к Старику. По тонким расчетам Ганнона, они должны были перегрызть друг другу глотки. Племянник унаследовал власть Гамилькара над войском, все богатства этой страны, а родному сыну не досталось ничего. Уже много лет он служит в войске простым воином, и только зимой его пускают во дворец. Но и во дворце он занимает крохотную каморку, достойную какого-нибудь раба, а не сына Гамилькара. Те, кому пришлось видеть «покои Ганнибала», уверяли, что они настолько малы, что в них не уместилось даже ложе, и Ганнибал спит на голом полу, и все убранство этой комнаты — оружие на стенах. Этому было трудно поверить, и еще труднее было это понять.

В отношении Ганнибала к Старику не было ни зависти, ни недоброжелательства. Газдрубал точно выполнял предсмертную волю отца. А дело отца, как это видно каждому, находилось в сильных и надежных руках. Да будь жив Гамилькар, он вряд ли бы достиг большего! Завоевано все восточное побережье страны до Ибера, кроме города племени эдитанов — Сагунта; многочисленные племена в глубине полуострова платят дань; открыты богатейшие серебряные рудники в нескольких стадиях от города.