Слониха-пациентка - [67]

Помимо всего прочего, я готовил для программы «Волшебный мир зверей» необычное кушанье, впрочем, привычное для некоторых народов мира: соленых мокриц, червяков и муравьев под банановым соусом, жареную саранчу с диким медом и все такое прочее — и мы с Джоном дружно смаковали сии изысканные лакомства на глазах у многих тысяч телезрителей. Но однажды мне самому пришлось выступить в роли лакомого блюда. Я представлял сюжет, посвященный редкой медицинской пиявке, положив пару этих тварей себе на руку, к которой они тотчас же присосались, безболезненно вскрыв мою кожу своими игрекообразными ротовыми отверстиями, и принялись жадно сосать мою праведную кровь. Говоря прямо в камеру, я не сразу обратил внимание, что кровопийцы, быстро насытившись, в буквальном смысле слова отвалились от пиршества, а на стол, за которым я сидел, текли струйки крови из открывшихся ран. Глянув вниз, я увидел, как вокруг моего запястья натекает багровая лужица, и, как мог, попытался скрыть ее от телезрительских глаз. Но стоявший в кулисах пожарный офицер, обученный искусству оказания первой помощи (такой дежурный всегда на посту, когда студия работает), увидел лужу и, решив, что я в беде, кинулся на помощь и стал накладывать мне повязку прямо перед работающими камерами!

Самым лучшим для меня моментом в «Волшебном мире зверей» был, когда я вел репортаж с места события в Вестон-Сьюпер-Мер. Там имеется крупное стадо ослов, владелец которого является главным поставщиком длинноухих скакунов для «ослиных дерби», которые весьма популярны в Южной Англии. Был март месяц, и в стаде находилось немало жеребых самок. У меня возникла идея — показать детской аудитории таинство появления на свет осленка. Джордж мог выделить на один день киногруппу; все, что от меня требовалось, — подыскать ослицу, которая родила бы детеныша именно в этот день.

А надо вам сказать, что у ослиц, как и у других представительниц семейства лошадей, момент рождения детеныша с трудом поддается предсказанию. Они словно нарочно все откладывают и откладывают момент, пока ты не отвернешься. Особенно обманчивы в этом отношении зебры — они могут ходить с животом как турецкий барабан по неделям после того, как ты поклялся, что таинство рождения случится вот-вот.

Я отправился в Вестон-Сьюпер-Мер и осмотрел стадо, насчитывавшее около шестидесяти животных. Из них я выбрал четырех самок, которые, на взгляд, были на сносях, и подверг тщательному обследованию, буквально ощупывая руками. Две из них и в самом деле должны были вот-вот ожеребиться: я определил это по явственно смягчившимся связкам вокруг таза, расслабленным маткам и вульвам и молочным железам, полным молозива. В каждой ослице через стенку прямой кишки прощупывался живой, правильно расположенный жеребенок, и я мог слышать с помощью своего электронного стетоскопа, как сильно бьются сердца матери и плода. Я договорился о том, чтобы двух будущих матерей поместили в два удобных просторных бокса с мягкой соломенной подстилкой, а сам позвонил на Би-би-си с просьбой прислать телегруппу завтра утром. На следующий день, когда группа собралась и все было приготовлено, я ввел одной из ослиц гландин — вновь появившийся синтетический вариант природного гормона, инициирующий процесс родов. В первые полчаса ничего не произошло, но затем, совершенно внезапно, ослица стала проявлять беспокойство, и мы стали свидетелями первых схваток. С этого момента оператор не отнимал пальца от кнопки все то время, пока на наших глазах свершалось чудо. Через пятнадцать минут после первых схваток на солому выкатился здоровый черный с белым детеныш, а затем послед. Все прошло без сучка без задоринки. Мать и дитя были в превосходном состоянии, а мы отсняли все, что нам было нужно.

В 1976 году Джордж Иджер был продюсером и директором документального фильма из цикла «Мир вокруг нас», посвященного моей работе. Его киногруппа ездила за мною по всей Британии и некоторым другим уголкам Европы. От меня требовалось не просто делать мою обычную ветеринарную работу, но и считаться при этом с требованиями телегруппы и будущих телезрителей — ох, до чего же изматывающей была эта тройная нагрузка! Я позволил Джорджу снимать все, что происходит, — и золотые моменты, и черные, если таковые случаются. В обмен он вручил мне право, какое редко удается выторговать у директоров телепрограмм: при редактуре фильма накладывать вето на все, что мне не понравится.

Случилось так, что в продолжение этих трех съемочных недель меня пригласили в Виндзорский сафари-парк оказать помощь гепардам, отравившимся мясом коров, которых убивали барбитуратом, — я уже, кажется, где-то писал об этом интересном случае. Гепардиха, находившаяся в самом тяжелом состоянии, нуждалась в интенсивной поддерживающей терапии; но пока я ставил находившейся без сознания пациентке капельницу, у бедняжки внезапно начались конвульсивные припадки. Дело принимало дурной оборот, и в какой-то момент мне показалось, что я теряю ее. Я ввел ей в ножную вену антиконвульсивные препараты и стимуляторы кровообращения, а затем сел на солому в ожидании результата, держа руку на пульсе, который у крупных кошачьих прощупывается в паху. Наконец ситуация сделалась подконтрольной, и в конце концов физическое состояние гепардихи стабилизировалось. Она стала на путь полного выздоровления. В критический момент я напрочь забыл о работавшей позади меня киногруппе, но когда я наконец смог расслабиться и огляделся вокруг, вижу — все как сквозь землю провалились. Позже Джордж объяснил мне: «Я думал, тебе туго, вот и услал парней подальше».