Слон и кенгуру - [9]

В общем, сами видите, человека более подходящего для строительства Ковчега попросту не существовало.

И тем не менее, он пролежал до четырех утра, пытаясь разрешить целый ряд проблем, возникших в связи с этим предприятием.

Первым делом, нужно было как-то подправить свои представления о Боге. Если Архангелы и впрямь существуют, должна, предположительно, существовать и Небесная Иерархия, а стало быть, с амебами он малость промахнулся. Самое удивительное состоит в том, что ему удалось приладить свои идеи к новому фундаментальному основанию, почти их не изменив.

Во-вторых, существовал вопрос о том, где взять необходимые материалы. Сооружение деревянного Ковчега библейской конструкции, более того, Ковчега, достаточно большого для размещения многочисленных пар животных тварей, обойдется в несколько тысяч фунтов. А у мистера Уайта имелось на банковском счету всего шесть сотен. К тому же, сколько он ни пытался убедить себя в этом, ему не удавалось поверить, что Библейский Ковчег действительно способен плыть — тем более по Ирландскому морю, в которое, полагал мистер Уайт, Потоп его, в конце концов, и вынесет. А вдобавок к непомерным затратам, которых потребует покупка дерева, найм рабочей силы и возведение лесов, он крайне смутно представлял себе методы, коими достигается изгибание донных досок.

Впрочем, эту проблему мистер Уайт снял в приливе столь характерного для него вдохновения: решив перевернуть кверху дном сенной сарай да его и использовать.

Третья же проблема была связана с угрызениями совести. Ясно ведь, что в одиночку ему Ковчега нипочем не построить, а вот с помощью Пата Герати оно, глядишь, и получится. С другой стороны, Архангел ни словом не обмолвилось о том, что они могут взять с собой Пата Герати. Представлялось, однако, непорядочным, и это еще слабо сказано, подряжать бедолагу для постройки Ковчега, а после, когда разразится Потоп, бросить его тонуть в водах, отказав ему в прибежище на том самом сооружении, которое он же и поможет соорудить. С этой проблемой мистер Уайт управился, решив: (а) что Всесильный наверняка должен иметь разумное представление обо всех предстоящих им трудностях, а будучи еще и Всеведущим, Он, скорее всего, уже нашел для таковых достойное разрешение; (б) вероятно, Он сможет устроить все так, что Пат Герати и сам на Ковчег не полезет, или еще как-нибудь сплавит его с рук; (в) в любом случае, он, мистер Уайт, платит Герати 36 пенсов в неделю; и (г) быть может, удастся найти для Пата жену и вписать их обоих в судовую ведомость — вместе с прочими парными тварями.

И вот когда он дошел в своих рассуждениях до этого места, начали вырисовываться настоящие трудности. Если человек повстречался с Архангелом и получил от Оного приказ строить Ковчег, значит надо строить, это только естественно. Однако соседи-то никакого Архангела не видели и Пат Герати тоже. И потому для всех прочих только естественно будет отнестись к этой затее, как к проявлению безумия, и значит, Пат Герати может ему в помощи и отказать. Но даже если он не откажет, если прочие ближние решат пустить это дело на самотек, как мистеру Уайту сообщить им столь волнующую новость? Ему, по какой-то причине, вовсе не улыбалась мысль о том, что придется рассказывать Герати о залезшем в дом сквозь печную трубу Архангеле Михаиле.

Быть может, подумал мистер Уайт, самое лучшее и вовсе не говорить Пату о том, что мы строим Ковчег. Я же могу сказать ему, что хочу соорудить плавательный бассейн и положиться на то, что вошедшее здесь в поговорку полоумие англичан сделает мое заявление вполне достоверным. В общем, ясно, что как-то обозначить для Пата назначение Ковчега мне придется, иначе он не сможет взять а толк, что ему следует делать.

А хуже всего было то, что сено уже лежало в полях большими стогами и его со дня на день могли перетащить в сенной сарай.

Глава IV

На следующее утро мистер Уайт поднялся часом раньше обычного. То есть, в половине десятого, — когда миссис О’Каллахан уже разжигала кухонный очаг, Филомена трудилась по дому, а Микки делал вид, будто доит коров. (Заскучав или утомившись, Микки коров не доил совсем, а поскольку в зимнее время он и кормить их не утруждался, четверка, примерно, буренок каждый год попросту помирала.)

Проснувшись, мистер Уайт проследовал в огород, где обнаружил Пата Герати, лопативавшего грядку сельдерея, которую он, мистер Уайт, соорудил днем раньше.

— Здравствуйте, Пат.

— Здравствуйте, сёрр.

— Вы что же, глину с моей грядки снимаете?

— Да у вас тут между стеблями грязцы многовато осталось.

— Понятно. Хорошо, вы, как закончите, землей-то их все же присыпете?

— А как же. Тут уж вы мне поверьте, сёрр. Я ее щас так перекопаю, вы такой грядки во всем графстве Килдар не сыщите.

— Ну хорошо. Ладно.

Мистер Уайт отвернулся, сознавая, что подглазья его все еще пухловаты от сна, и что окончательного решения насчет плавательного бассейна он так и не принял. Он сорвал перезрелый стручок гороха и принялся жевать горошины. По утрам, прежде, чем голова у него начинала работать, ее всегда приходилось раскручивать часа два.

Покушавши гороха, отчего никакого просветления на него не нашло, он смирился с привычной своей никчемностью и сказал всю правду: