Слон и кенгуру - [50]

Подняв дверцу люка, он обнаружил, что Микки перешел на визг. Одинокий, запертый в полутьме, покинутый всем человечеством, какое осталось на свете, он умудрился встать, подвывая, на ноги еще до того, как Ковчег достиг Друиманафферона, и доплестись, пошатываясь, до хлева. Столкновение с мостом произошло, когда Микки лил слезы прямо под люком, с которого сняли дверцу, и бросило его головой вперед в свинарник. Свиньи тоже перешли на визг.

Мистер Уайт отодрал еще один брус два-на-два — интерьер Ковчега понемногу разрушался, — но к Микки приближаться не стал. Поведение Микки начинало гневить его.

Выйдя с кранцем на палубу — миссис О’Каллахан по-прежнему держала судно на фарватере, — он присел на корточки, чтобы отвинтить ножки улья. А покончив с этим, завернул улья сверху донизу в два одеяла и попросил миссис О’Каллахан на время оставить румпель. Вдвоем они спустили этот сверток по лестнице и установили его в зернохранилище. После чего миссис О’Каллахан пошла успокаивать Микки, а мистер Уайт вернулся к рулю.

Все это время бедная Домовуха усердно лазила по лестнице вверх и вниз, что давалось ей нелегко, и взирала, ожидая указаний, на хозяина. Она прекрасно понимала, что имеет место кризис, но не знала, чем помочь. И заметив, наконец, ее скорбный взгляд, хозяин наклонился к ней и любовно поцеловал во влажный, каучуковый нос.

Глава XXI

Однако же, сначала жизнь, а уж потом любовь: времени на возню с сантиментами у мистера Уайта не оставалось. Потоп начинал приобретать окончательные его очертания. Дело шло не об опускании земной коры, во всяком случае, пока, но о взбухании рек. А это означало, что Ковчегу придется, скорее всего, проплыть весь Слейн, бывший притоком Лиффи, затем войти в Лиффи, просквозить Дублин и выйти в Ирландское море. Там он, предположительно, сможет безопасно плавать, пока земная кора не осядет и не произойдут ожидаемые катаклизмы.

Стало быть, мистеру Уайту надлежало предусмотреть опасности, коими грозила Ковчегу река. Прихватить с собой карту он забыл. В течение нескольких лет мистер Уайт ловил рыбу милях в десяти выше Кашелмора, прежде чем отказаться от добычи лососей на том основании, что это занятие механическое, и потому был знаком с руслом реки вплоть до ее втекания в город. А вот ниже города он более-менее знал несколько ее миль, на протяжении которых вдоль реки шла дорога. Однако какие препоны могут ожидать Ковчег далее, мистер Уайт представлений не имел, разве что помнил, как выглядит на карте впадение Слейна в Лиффи, которая затем пронизывает Дублин. В самом Дублине было одиннадцать мостов, из коих мистер Уайт мог ясно представить себе пять — в порядке их следования. Чем и исчерпывались его штурманские познания.

Между Друиманафферонским мостом и Кашелмором никаких препятствий не наблюдалось. Разве что низенькая плотина — немногим более фута в высоту при обычном уровне воды. Но теперь она на многие футы ушла под воду и в расчет ее принимать было нечего. Кое-где река уже разилась на милю, в других местах проходила между высокими крутыми берегами, там было совсем глубоко. Попадались также островки, остатки высоких плодородных участков почвы.

Мистер Уайт, как мог быстро, перебрал в уме все эти факты. И обнаружил, к большому своему удивлению, что доволен собой. Его вырабатывавшие адреналин надпочечные железы толково реагировали на кризис, наполняя мистера Уайта ухватистостью и отвагой. Мысли его были ясны, в голове так и кишели стратагемы.

Он хорошо понимал, что Кашелмор станет для его экспедиции главной преградой. Подобно Киллало и Триму, Кашелмор был одним из немногих городов Ирландии, сохранивших приметные следы Средних веков. Дома его теснились за остатками уцелевших крепостных стен, — подобно Триму он был когда-то оплотом Пэйла, — а на одном из холмов города возвышался замок норманнов. Кроме того, в нем имелись два разрушенных аббатства и остатки монастыря. Город стоял на обоих берегах реки, высокие каменные стены его круто спускались к воде и, что более существенно, две половинки города соединялись красивым мостом четырнадцатого столетия с тремя заостренными арками.

Строго говоря, для Ковчега он был смертоносной западней.

Курганы, на которых стояли замок и аббатство, возвышались по двум сторонам реки, не позволяя ее водам разлиться; высокие стены и населенные множеством людей дома удерживали ее русло на месте, да еще и убыстряли течение; а над руслом возвышался массивный мост, вероятно погрузившийся в воду, но от силы по парапет.

Мистер Уайт обдумал все это.

Со времени начала паводка в Кашелморе он не был и не знал, высоко ли поднялась река. То, что подъем ее был до того низок, что Ковчег сможет пройти под мостом, представлялось невероятным, равно невероятным казался подъем, который перенес бы судно через мост, а, насколько было известно мистеру Уайту, обходного пути не существовало. Надежд на то, что все обойдется, было всего две. Вода могла снести мост — или же река могла проложить для себя новое русло в обход города и достаточно глубокое. Так или иначе, мистер Уайт ощущал себя готовым на все. Худо-бедно, он получил указания от Архангела Михаила, а Оно, предположительно, дело свое знало, и это было хорошей гарантией. Мистеру Уайту оставалось только как можно лучше исполнить его работу. К этому он был готов, а лучшего сделать все едино не мог.