Слон и кенгуру - [23]

— Ну хорошо, — грустно произнес мистер Уайт. — Пойдемте под буки, там и попробуем.

Когда с первой частью демонстрации было покончено, настал черед парного управления лозой.

— Теперь, Микки, мы сделаем это вместе. Возьмите вот этот отросток игрека в левую руку. Нет, не в эту. Крепко прижмите большим пальцем место обреза. Вашим большим пальцем, Микки. Да нет, другим. Ну, смотрите, я сейчас покажу.

Он сгреб в ладонь все пальцы Микки, включая и большой, и принялся решительно расставлять их по порядку, один туда, другой сюда, обвивая ими прут и расправляя, словно побеги ползучего растения, в разные стороны. Пальцы были красными и влажными.

— Вот так. Теперь держите левый отросток левой рукой, покрепче. Я же возьмусь правой рукой за правый, а свободные руки мы соединим, чтобы получился замкнутый контур. Мы будем держаться за свой отросток развилки каждый, я буду сжимать левой рукой вашу правую, и по контуру потечет ток. Нет, дайте другую руку. Вот, правильно.

Мистер Уайт мужественно ухватился за влажную лапу Микки, — он когда-то растил у себя дома жабенка, — они стояли бок-о-бок, рука в руке, держа лещину между собой.

— Теперь, Микки, нужно поднять кончик прута в воздух. Для этого нам обоим следует изогнуть запястья.

Мистер Уайт свое изогнул, а Микки, разумеется, свое не изогнул, — решив посмотреть сначала, как это делается, — и лоза замерла в воздухе наперекосяк, наподобие Лаокоона.

— Подождите. Держитесь за прут, Микки, а руку мою отпустите. Да нет, отпустите. Нет-нет, не прут, руку. Молодец. Так вот.

Высвободив левую руку, мистер Уайт приподнял ею лозу. При этом ему и Микки пришлось слегка повернуться, точно танцорам с саблями, ныряющим в «моррисе» под свои клинки, — и завершив полупируэт, они вновь оказались стоящими бок-о-бок, держащими над собою пруток. И опять взялись за руки.

Все это время Микки молчал, не сводя глаз с лозы.

— Так. Теперь постойте с минуту неподвижно, прислушиваясь к себе. Прислушайтесь к земле под вашими ногами, к силе, идущей из моей руки в вашу, и думайте о лозе. Держите ее крепко. Ни о чем другом не думайте. Просто слушайте нас обоих, и землю под нами, и пруток впереди. Чувствуете его?

— Да, — прошептал Микки.

— Сейчас мы медленно пройдем вперед, на несколько шагов. Нет, медленно. Ногу ставьте твердо и шагайте вместе со мной.

Впрочем, вперед они двинулись рывками, своего рода гусиным шагом, как парашютисты-десантники при беге парами.

— Стоп. Это слишком быстро. Не скачите так, Микки. Передвигайтесь размеренно и не думайте о ваших ногах. Думайте о моей руке и о лозе. Ну-ка, медленно и плавно…

Слегка пригнувшись, будто краснокожие на тропе войны, они продвигались вслед за лозой — взгляды прикованы к ней, ладони склеены потом Микки, в головах ни единой мысли о чем-либо на свете.

— Начинается. Замрите. Чувствуете?

Микки смог только кивнуть.

— Тогда еще три шага. Тихих. Вот оно. Держите прут как можно крепче, Микки. Не отпускайте его. Держите. Видите, это не я им двигаю, он сам. Еще один шаг. Держите. Еще. Встали. Вода под нами, Микки. Не выпускайте лозу. Еще один. Здесь!

Пруток перевернулся и указал комлем в землю.

— Он повернулся, — сказал Микки.

Голос у него был, как в церкви.

— Да.

— Я не смог его остановить.

— Не смогли.

— Он сам перевернулся.

— Да.

— Госпди!

— А теперь, Микки, вы должны проделать это самостоятельно. Вернемся туда, откуда мы начали.

Мистер Уайт исполнился решимости ковать железо, пока горячо.

— На этот раз, возьмите прут обеими руками. Правильно. Нет, не за кончик. Вот так лучше. Теперь слушайте, Микки, вы должны повернуть его кончиком вверх. Что бы вы ни делали, держитесь за ответвления и, видит Бог, я направлю прут кончиком вверх, даже если мне придется на это жизнь положить. Локти держите прямо, Микки. Руки перед собой. Когда я поверну пруток, поверните ладони, тыльными сторонами внутрь, друг к дружке. Пусть они сойдутся. Нет, тыльными сторонами. Держите лозу. Не выпускайте. Большие пальцы вниз, Микки. Вот так, верно. Не сдавайтесь. Мы побеждаем. Клянусь небом, кончик глядит вверх!

Мистер Уайт отступил на шаг, готовый броситься Микки на помощь, если тот начнет разваливаться на части, но Микки держался.

— У вас получилось!

Микки стоял, закоченев, багровый, не способный дышать, словно распятый на рогульке, решивший добиться успеха или умереть.

— Хорошо. Стойте неподвижно и думайте о лозе. Думайте о земле под вашими ногами. Больше ни о чем. Просто почувствуйте, что вы здесь.

Они подождали немного.

— Стоите твердо?

Кивок.

— Тогда медленно вперед. Несколько шагов. Думайте о лозе. Не слишком быстро. Хорошо. У вас получится, Микки. Остановились. Шагнули. Идите свободно, если чувствуете себя хорошо. Обо мне не думайте. Идите. Идите один!

Шаг за шагом похожий на сомнамбулу Микки и мистер Уайт, сосредоточивший на нем все силы душевные (сам он передвигался по-крабьи, на пятках, словно собираясь рвануть вперед), приближались к букам.

Рот Микки приоткрылся.

Рогулька пошла вниз.

Микки вроде бы заговорил, так он думал, но никто не услышал ни слова.

Оба шумно дышали.

Оба остановились.

Оба шагнули вперед.

Рогулька описала вялую дугу.