Сломанная роза - [18]

— Кое-что я узнала, став служащей компании, — заметила Марион, когда официант принес второе блюдо.

Она выбрала «пипераде» — перец, помидоры с луком, сваренные почти до состояния пюре и заправленные взбитым яйцом, — легкая и приятная еда. Джозеф заказал бифштекс, а вместо гарнира — салат.

Ужин закончился чашечкой кофе. Завершить встречу Джозеф хотел в ночном клубе, как они делали это на юге Франции, но Марион пришлось отказаться — утром ей идти на службу.

— Теперь я занимаюсь рабским трудом ради зарплаты. Я не в отпуске, — заявила она, и Джозеф состроил ей гримасу.

— Какая тоска!

Однако он послушно отвез ее домой и у подъезда поцеловал, пожелав доброй ночи.

— Как насчет ужина завтра? Я заеду за тобой в семь.

В этот вечер, лежа в постели, она не спала и думала о Джозефе. Любит ли он ее на самом деле? Еще больше занимал ее другой вопрос — действительно ли она любит его? Находясь с ним, она всегда великолепно себя чувствовала. Взять хотя бы сегодняшний вечер. Уже при звуке его голоса по телефону ей стало гораздо радостнее жить. Ее настроение совершенно переменилось, стоило ему лишь появиться. В нем столько оптимизма, он так легок на подъем, так добродушен.

Но разве это любовь? — подумала Марион. У нее не было ясного представления о том, что представляет собой это чувство. Сумеет ли она опознать ее, когда та придет?

Неожиданно Марион вспомнила, как у нее побежали мурашки по спине, лишь только прозвучало имя Андроса.

Как назвать чувство, которое она испытывала к нему? Она провела с ним всего лишь один день несколько лет назад, и тем не менее, услышав его имя, ощутила такое волнение!

Не будь дурочкой, убеждала себя девушка. Это была просто влюбленность, детская влюбленность, но не любовь. Да и как она могла возникнуть? Любовь не рождается с такой быстротой! Перестань грезить о том человеке, думай о Джозефе.

Например, что он и его отец делали в Лондоне?

Занимались чем-то тайным, важным, о чем Джозеф не смел говорить, а ее отец в этом деле явно участвует. Что бы там ни было, Джозеф волнуется, нервничает.

Марион подозревала, что он хочет обо всем рассказать ей, но боится рисковать. Джозеф ощущал благоговейный страх перед отцом, и она не осуждала его за это. Георгиес Янаки — ужасный человек. Джозеф может утверждать, будто Янаки-старший беспокоится о ней и желает ей счастья, но верится в это с трудом. Георгиесу Янаки она не нравится, ему на нее наплевать. Если она чем-нибудь не угодит ему, этот человек способен на самые мерзкие поступки. Сквозь маску на его лице порой проглядывает дикое бешенство. Стоит ли удивляться, что сын боится рассердить его?

На следующее утро не успела Марион войти в служебный кабинет, как зазвонил телефон.

— Алло? Отдел по связям с общественностью. Говорит Марион, — назвалась она, уверенная, что снова звонит Джозеф.

Голос был беззаботный, уверенный, но чужой. Очень заметный лондонский акцент, типичный для жителей восточной части столицы.

— Добрый день! Говорит Ник Спилберг, служба новостей газеты «Дейли глоуб». Мы пытаемся разыскать мистера Бреннона, чтобы побеседовать с ним насчет того судна, что затонуло у берегов Турции.

— У компании нет ни одного судна в тех краях. Уверена, это какая-то ошибка, — ответила Марион спокойным голосом.

— Речь идет не о собственности компании «Крейвен — Бреннон», — пояснил репортер. — Я имею в виду паром пароходства «Янаки — Кера». Он попал в туман между Грецией и Турцией и столкнулся с нефтеналивным судном вчера утром. Неужели вы об этом еще не слышали?

— Нет, — задумчиво ответила Марион. Она была потрясена. — Вы сказали, паром Янаки затонул?

— Он ушел на дно окончательно этим утром. Повреждения исключали возможность его спасти. Большинство пассажиров в безопасности, но четверо погибли и десятка полтора ранены — в основном ожоги. На танкере произошел взрыв.

Оживленный, деловой тон репортера возмущал Марион.

— Какой ужас! — воскликнула она, бледнея.

Только вчера вечером они с Джозефом говорили о выбросах нефти и экологических катастрофах. Они будто вызвали несчастье, и Марион чувствовала себя страшно виноватой.

Конечно, думать так — безумие! Ее вины здесь нет. Слава богу, ей не придется уклоняться от обвиняющих вопросов и заготавливать успокаивающие ответы, объяснения, извинения, так как кораблекрушение не имеет отношения к ее собственной компании. Однако у Марион оставалось чувство, будто она и Джозеф действительно виновники беды.

— Не упоминал ли мистер Бреннон в разговоре с вами о происшествии? — поинтересовался корреспондент.

— Нет. Ведь дело абсолютно не касается нашей компании… — начала Марион, но газетчик прервал ее.

— Однако он — член совета директоров «Янаки — Кера», не так ли?

Марион замялась. Она совсем забыла об этом.

— А… да, — протянула она. — Но он в настоящее время в Лондоне, а не в Греции, где находится руководство «Янаки — Кера».

— Однако у них есть офис и в Лондоне, верно? И мне стало известно, что сегодня утром у них состоится заседание совета, где должно обсуждаться происшествие с паромом.

— Разве? — Марион застали врасплох, и она откровенно призналась. — Это нечто новое для меня. Послушайте, я в самом деле не могу вам ничем помочь. У меня даже меньше информации, чем у вас. Я здесь новый человек. Начала работать только вчера. — Она нахмурилась и спросила с резкостью: — А потом, зачем вы звоните сюда? Почему бы вам не связаться с офисом «Янаки — Кера» в Лондоне?