Слизняк и его раковина - [15]

В этот вечер перед сном Рабастан впервые представлял себе не тесного и жаркого Люка, с закушенной губой принимающего его, а сильные твёрдые пальцы его отца. Пока - только пальцы… Хватило и их, чтобы в считанные минуты испачкать простыни.

* * *

Неожиданной просьбе любовника Люциус скорее удивился, чем обрадовался.

- Ты уверен? - переспросил он, прищурив светло-серые тревожные глаза.

- Абсолютно, - отозвался Рабастан, успокаивающе улыбнувшись. - Ну, чего ты испугался? Я думал, тебе хочется…

- Я помню, что тебе так не нравилось. Но если ты хочешь, давай…

Накануне была объявлена помолвка Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк, а сегодня лорд Абраксас уехал по каким-то делам на континент. Забираться на территорию Малфой-мэнора они больше не рисковали, но и в обшарпанной съёмной квартирке на окраине Лондона целоваться было ничуть не менее сладко. Правда, на расхлябанную двуспальную кровать Рабастан поглядывал не без опаски, но Люциус просто сбросил с неё подушки и простыни сразу на пол, да послал вдогонку несколько очищающих заклинаний.

- Прошу, - серьёзно кивнул он на импровизированную постель.

Рабастан не мог понять, откуда вдруг взялось это чувство неловкости. Он опустился на простыни и притянул к себе Люциуса. Несколько поцелуев, кажется, наладили дело, но когда они оба оказались раздетыми, Рабастан привычно развёл коленом бёдра Люциуса - и остановился, вспомнив, что сегодня они договорились по-другому.

Но «по-другому» проявлять инициативу нужно было Люциусу: уложить его в удобную позу, приласкать в нужных местах, довольно обстоятельно подготовить - Рабастану и впрямь лишь пару раз доводилось бывать снизу.

А Малфой только недовольно хмурился на внезапно остановившегося Рабастана:

- Ну, что? А… - он виновато улыбнулся. - Забыл. Сейчас…

«Сейчас» было очень осторожно и неторопливо. И приятно, без сомнения. Рабастана словно качало на волнах: длинные нежные пальцы, да, ещё, пожалуйста, и… о, Мерлин, Люк!.. сумасшедший, что ты делаешь… ох, ты мой ласковый…

А потом Люциус плавно входил в него, и он едва удерживался, чтобы не насадиться самому - до конца, по упора. Потому что - дьябло, дьябло! - хотелось иначе! Быстрее, резче, и чтобы пальцы не ласкали, а удерживали, не давая вырваться, сорваться с крючка… И пусть неосторожно и даже больно, но только чтобы до печёнок, до вспышек перед глазами!

…Впрочем, вспышки были - неотвратимые, как падение с большой высоты. Долгие; он и не знал, что можно так долго и так сладко сотрясаться в судорогах, когда твой настойчивый мальчик делает ещё одно длинное движение и попадает именно в нужную точку, и кажется, что сильнее уже невозможно, что на этот раз сердце точно разорвётся, не выдержав…

Они молча лежали, глядя в потолок. Люциус удобно устроился затылком на животе любовника. Светлые волосы при малейшем движении щекотали Рабастана, и он пропускал их сквозь пальцы, наматывал на ладонь, а потом вдруг потянул на себя, не давая Люциусу высвободиться. Торопливо сел и прижался ртом к его губам.

- Спасибо, мой дорогой, - прошептал он после поцелуя.

Люциус не ответил, пожав плечами. Через несколько минут молчания полюбопытствовал, глядя в сторону:

- И под кем, интересно, ты себя представлял?..

Лестрейнджу хотелось бы думать, что он не расслышал.

- Что?.. - неловко переспросил он.

- Этот твой лорд?.. Которому так приятно подчиняться? Басти, я же не слепой и не дурачок. Я тебя вполне устраивал в пассивной позиции, но сейчас что-то изменилось.

- Люк, что за ерунда… - беспомощно начал Рабастан, но Люциус перебил его.

- Ладно. Зря спросил. Не думаю, что я и в самом деле хочу это знать.

И правда, ни к чему…

Рабастан боялся, что сейчас Люк скажет что-нибудь холодное, вроде «мне уже пора», и уйдёт, и останется неясным, будет ли следующая встреча - или на этом всё.

Но ничего подобного Малфой не сказал. Потянулся лениво:

- Лестрейндж, я есть хочу. Пойдём куда-нибудь, поужинаем?

- А когда вернётся лорд Абраксас? - против воли полюбопытствовал Рабастан.

- Представления не имею. Когда пожелает.

- Ты не боишься, что он узнает о нашей встрече?

- Нет. Не боюсь.

- Почему? - уточнил Лестрейндж, не дождавшись объяснения.

- Да ни почему. Просто не боюсь. Надоело.

- Прости, Люк, я не понимаю. Ты решил поругаться с отцом?

Люциус демонстративно закатил глаза:

- И ты туда же. Будто я могу с ним поругаться! Басти, он - мой отец. Ну, подумаешь, он обращается со мной, как с ребёнком, а я послушно выдаю детские реакции. Всё равно у меня нет другого отца, а у него - другого сына. И потом, а что ещё мне остаётся? Разве что уйти из Мэнора…

Рабастану показалось, будто Люциус вдруг задумался над этой мыслью, и возмущённо фыркнул:

- Ну, это совсем уж глупость.

- Я знаю, - кивнул Люциус. - Просто представил: должность мелкого клерка в Министерстве; нищенское жалованье, позволяющее снять комнатку в мансардах Дрянн-аллеи и раз в три месяца покупать новую рубашку… Нет, меня это пугает куда сильнее, чем ссоры с отцом.

Рабастан тоже улыбнулся, представив себе Люциуса в застиранной рубашке и со впалыми от постоянного недоедания щеками.

- Лорд Абраксас никогда не позволит тебе подобного. Ты сам сказал, у него нет другого сына. А судьба рода для него - совсем не пустой звук.