Слишком поздно - [12]

Эм-Джей расправляет плечи.

— Послушайте, я довольна своим телом, и я отпраздную свой выбор.

Мне нравится ее энтузиазм. Мое тело не побуждает в себе такую же реакцию, но, эй, это хорошо для нее.

— За повышение самолюбия и собственного «я». — Я поднимаю воду со льдом, чтобы сделать тост.

Она кивает, поднимая пронзенный вилкой гриб, и откусывает кусочек.

Логан становится бледным.

После обеда мы направляемся в наш Глобальный класс Исследований. В центре комнаты один большой квадратный стол с десятью стульями. Похоже, никто сидящий на заднем ряду не останется незамеченным, как бы я не пыталась.

Я следую за Логаном и Эм-Джей, чтобы занять место, но, как только я начинаю выдвигать стул из-за стола, ко мне подходит учитель.

— Тэйлор?

Я киваю.

— Тэйт, — она предлагает руку.

Я ожидала что-то вроде: Миссис … как-то-там. Она довольно молода для учительницы, ей около двадцати лет. У нее светлые волосы с несколькими розовыми прядями и пострижены в стиле «лохматой пикси». На ком-либо это выглядело бы ужасно, но она маленькая с тонкими чертами, и ей это очень подходит.

— Привет.

— Иди и выбери место. Тебе здесь понравится. — Она искренне улыбнулась.

Она возвращается в переднюю часть класса, не объясняя ничего или предоставляя мне время для размышлений.

Лекция Тэйт сегодня — фашизм в развивающих странах и тактика отключения этого режима. Я так далеко от лиги, что понимаю только каждое четвертое слово. Такие как: то, что было, если. Чувствую себя больше как на передовой военной подготовке, чем в классе средней школы, а ученики вокруг меня вешаются на каждое ее слово, вставляя реплики в разговор, выясняя понятия вместе, и иногда прося у Тэйт объяснение.

Я слишком легко отвлекаюсь на большие окна, через которые льется яркое полуденное солнце, согревающее комнату. Дома я бы считала дни до летних каникул. Но здесь школа работает круглый год, только с двухнедельным перерывом в июле, что будет только через два месяца.

Я вижу, что тело падает мимо окна и вскакиваю со своего стула. Все глаза в комнате обращены на меня, будто я сумасшедшая. Разве они не видели это? Логан наклоняется ко мне, положив руку на мое предплечье, призывая сесть обратно на свое место.

— Это второкурсники спускаются с крыши на веревках.

Ох, верно. Как это нормально. Я осторожно возвращаю свою улыбку и проскальзываю на свой стул.

Двухчасовое занятие проходит быстро и, по большей части, оно сохраняет мой интерес. Я даже ответила на вопрос Тэйт в конце лекции. Она обсуждала теорию запутанности, в которой говорится о потоках, которые соединяют все вместе, один объект не может быть полностью описан, не беря во внимание другой. Его значение невозможно просмотреть в религиозных верованиях страны, политической системе, экономике или отдельно друг от друга. Они все связаны. Она спрашивает класс, что нужно делать, если вы столкнетесь со сложной проблемой, состоящей из многих запутанных частей.

Я думаю о том, как приближаюсь к проблемам программирования, которые надо решить. Я решаю.

— Вы выбираете одну главную цель, а затем разбиваете задачу на несколько частей, насколько сможете. — Говорю я, не подняв руку, как делали остальные. — И работаете в обратном направлении, решая по одному маленькому кусочку.

— Очень хорошо, Тэйлор.

Упрощение и разрушение сложных проблем были вещами, которые я поняла. Возможно, я могла быть на высоком уровне здесь, применяя вещи, которые знаю от хакерства — сторона меня, которую я всегда охраняла в прежней жизни. Было странно впервые принять это.

Мой папа программист, и в то время, когда была маленькой, я работала вместе с ним, писала коды, помогая ему с тестированием и отладкой ПО. Мне так понравилось это, что он научил меня другим компьютерным языкам, такими, как Python, Lisp и Java. Я была на пути того, чтобы стать квалифицированным программистом в тринадцать лет. И тогда я самостоятельно выучила Unix. Потому что большая часть Интернета работает на Unix, он открыл совершенно новый мир для меня: интернет-взламывание. Я никогда не намеревалась делать что-то вредоносное, я наслаждалась чтением кода, изменяя его, создавая, учась их взламывать. Это было весело, проверять границы и делать вещи, которые никто не мог.

И теперь, когда я здесь, странно, что все это будет поощряться.

У меня до сих пор все идет кругом в голове.

Когда Тэйт отпускает нас, Логан провожает меня до моего следующего класса, ведет наверх. Здесь крошечное число студентов, даже в свободное от занятий время залы пусты.

Благодаря моему разговору с Логаном, я узнаю, что моя стипендия — это фарс. Здесь каждый получает стипендию. Вы не можете подать заявление в Вилбрук. Мы были все отобраны с разных концов страны, нас объединяет одно — каждый из нас имеет талант, который Wil-Tech хотел.

Я просовываю голову в компьютерный класс, где Мак-Аллистер ждет меня, свет от монитора отбрасывает жуткое свечение на его лицо.

— Как твой первый день? — спрашивает он, не поднимая глаз.

Он пытается вести светскую беседу, быть вежливым, но для него это так не свойственно, так что я не знаю, что ответить.

— Все было прекрасно, — я сажусь за стол около него.