Слишком много волшебников - [27]

Теперь Дарси знал причину своего вызова к Его Величеству. И потому, когда кэб проехал в ворота Вестминстерского дворца и вооруженная охрана сразу узнала экипаж и кэбмена, лорд Дарси нисколько не удивился, обнаружив, что во внутреннем дворе его ждет офицер флота в форме командора. Скорее, его удивило бы теперь отсутствие подобного встречающего.

Командор открыл дверцу кэба и, когда пассажир вышел, произнес:

— Лорд Дарси? Я командор лорд Эшли. Ваш слуга, милорд!

— А я ваш, милорд, — ответил Дарси. — Кстати, ваше присутствие подтверждает подозрения.

— Подозрения? — командор удивился.

— Похоже, предполагают, что существует связь между убийством некоего Жоржа Барбура в Шербуре два дня назад и убийством мастера сэра Джеймса Цвинге вчера в Королевском управлении. По крайней мере, военно-морская разведка предполагает такую связь.

— Мы почти уверены, что эта связь существует, — сказал лорд Эшли. — Проходите. Прямо сейчас в «приемной королевы Анетт» состоится совещание. В эту дверь, по коридору до лестницы и... Впрочем, я, по-видимому, напрасно стараюсь, милорд. Вы ведь знаете дворец?

— Я вменил себе в обязанность, милорд, изучить планы известных дворцов и замков Империи. «Приемная королевы Анетт», где в тысяча восемьсот девяносто первом году был пересмотрен и подписан Договор Кобенхавна, находится прямо над молельней Святого Эдуарда-Исповедника, освященной в тысяча шестьсот тридцать третьем, во время правления Эдуарда Седьмого. К ней надо идти по этой лестнице, налево, по коридору через Гасконскую дверь, поворот направо, пятая дверь по правой стороне. Дверь легко узнаваема, потому что на ней все еще сохранился личный герб Анетт Фландрийской, супруги Гарольда Второго. — Дарси одарил лорда Эшли широкой улыбкой. — Но если ответить на вопрос, как вы его понимали — нет, я никогда раньше не бывал в Вестминстерском дворце.

Командор улыбнулся тоже.

— И я не бывал. — Он засмеялся. — По правде говоря, я несколько ошарашен этим столь неожиданным взлетом в представители столь высокого общества... — Он спрятал улыбку. — В деле замешаны два человека, которых я никогда не встречал — такое нередко случается в разведывательной работе, — и тут же то, что еще недавно казалось рядовым убийством, перерастает в дело государственной важности. — Он слегка понизил голос. — Сам Его Величество намерен участвовать в совещании.

Они поднялись по лестнице и свернули налево, к Гасконской двери.

— Можно мне узнать, милорд, — сказал Дарси, — есть ли у вас какая-нибудь версия?

— Насчет личности убийц?.. Разумеется, польские агенты. — Командор рассек воздух ладонью. — Но если вы имели в виду версию о том, кем именно могли быть эти агенты, то у меня ее нет. Ведь убийцей может оказаться, в принципе, кто угодно. Скажем, незаметному лавочнику или ремесленнику, или еще кому-нибудь в таком же духе, обычному малозаметному человеку, его польские руководители однажды дают задание: «Отправляйся туда-то и туда-то. Там найдешь человека, которого зовут так-то и так-то. Убей его». Он выполняет приказ, а через час опять занимается своим повседневным делом. Он и жертва никогда не были знакомы. Нет никаких мотивов, могущих привести к убийце. Совершенно никаких зацепок...

Миновав Гасконскую дверь, они повернули направо.

— Надеюсь, — с улыбкой сказал Дарси, — что в целом корпус военно-морской разведки не разделяет вашего пессимизма.

— Думаю, разделяет, — слегка извиняющимся тоном произнес командор. — Если убийцу найдут, прекрасно, но это будет просто побочным результатом истинного дела. Вы понимаете?..

— Стало быть, флот полагает, что произошло нечто более опасное, нежели простое убийство?

Они остановились перед дверью с гербом, украшенным эмалью с позолотой.

— Разумеется, — сказал Эшли. — И король очень обеспокоен. Его Величество ознакомит вас с прочей информацией.

Он кивнул лорду Дарси и открыл дверь в «Приемную королевы Анетт».

Глава 8

Лорд Дарси сразу узнал троих из сидящих за столом, хотя только одного из них он встречал раньше.

Лорд Бонтриомф, как и всегда, выглядел спокойным и любезным.

Прямой, как жердь, старик с серебристой бородой, пронзительными глазами и величественным узким носом не мог быть никем иным, кроме как сэром Лайоном Греем, хоть и был в обычном утреннем костюме, а не в официальном светло-голубом одеянии мастера-тауматурга.

Еще один из присутствующих обладал очень характерным лицом. На вид ему было около пятидесяти, но в его темных, вьющихся, слегка встрепанных волосах было совсем мало седых прядок, да и те требовали для своего обнаружения очень внимательного глаза. Лоб его был высоким и отвесным, придавая голове довольно импозантный вид; под густыми пышными бровями располагались глубоко посаженные глаза с тяжелыми веками; нос был таким же большим, как и у сэра Лайона, но не тонким и лезвиеподобным — он был широк и слегка свернут, как будто его по меньшей мере однажды сломали и позволили срастись без помощи целителя. Рот этого человека был широким и прямым, усы — густыми и кустистыми, по-кошачьи растопыренными во все стороны, причем конец каждого волоска загибался вверх. Густая борода была коротко подстрижена, но подобно всей остальной растительности, украшавшей физиономию, заставляла вспомнить в проволоке.