Слишком много убийств - [9]

Что до самого Сильвестри, то это был чисто кабинетный полицейский, за все время службы нигде, кроме как в тире, не стрелявший из табельного пистолета, не говоря уже о винтовке или дробовике, но к которому всегда относились с уважением. Во Второй мировой войне он получил кучу всевозможных наград, включая Почетный орден конгресса, а придя после фронта в Холломенское полицейское управление, открыл в себе административный талант и стал одним из лучших комиссаров полиции в истории города. Смуглый, с мягкой, вкрадчивой красотой, все еще привлекающей внимание женщин, Сильвестри внешностью и манерами напоминал льва и был готов отстаивать свое управление где угодно и перед кем угодно, от федералов до властей штата. Будучи политиком, настолько тонким, что большинство считали его неспособным к политике, он умел произвести благоприятное впечатление на журналистов и имел лишь две слабости. Первой был его протеже, Кармайн Дельмонико. Второй — сигары, которые он предпочитал не курить, а сосать и жевать незажженными, оставляя повсюду на своем пути их обмусоленные огрызки, как прогулочный катер — пробки от бутылок. Зная, что Дэнни Марчиано тошнит от одного вида этих сигар, он из чистого озорства по возможности подсовывал их поближе к нему.

При обычных обстоятельствах во время совещаний красивое лицо комиссара не выражало никаких эмоций, однако сегодня оно было откровенно мрачным. Едва Патрик О’Доннелл занял последний свободный стул в кабинете, Сильвестри перешел к делу.

— Кармайн, расскажи, что тебе известно, — приказал он, не прекращая грызть сигару.

— Конечно, сэр.

Не глядя на стопку папок и бумаг у себя на коленях, Кармайн приступил к докладу:

— Первый звонок, поступил вчера в шесть часов утра из университетского гребного клуба. Очевидно, условия на их участке реки Пеко были самыми благоприятными, поэтому тренер чуть свет вытащил гребцов лучшей восьмерки из постелей и усадил за весла. Когда тренировка подходила к концу и восьмерка собиралась пристать к берегу, два весла по левому борту зацепились за какой-то предмет, плавающий у поверхности воды, — как оказалось, труп ребенка. Теперь ты, Патси.

Патрик немедленно подхватил:

— Мальчик, возраст около полутора лет, имеет характерные признаки синдрома Дауна, одет в высококачественный спальный комбинезон и супертолстый подгузник. Подгузники такого типа продаются специальными учреждениями семьям с детьми-инвалидами. Причина смерти — ребенка я осмотрел в первую очередь — не утопление, а асфиксия вследствие удушения подушкой. На теле имеются повреждения, свидетельствующие о том, что ребенок сопротивлялся.

Снова включился Кармайн:

— Личность жертвы была неизвестна. Заявления о пропаже ребенка с синдромом Дауна не поступало. Давай, Кори.

— В восемь ноль две нам позвонил мистер Джеральд Картрайт, дом которого расположен у реки Пеко неподалеку от университетского гребного клуба, — сообщил Кори, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно и бесстрастно. — Вернувшись утром из командировки, мистер Картрайт обнаружил в постели мертвую жену и пустую кроватку их младшего сына, страдающего синдромом Дауна.

Кори умолк.

Снова Кармайн:

— До этого времени произошло еще несколько событий. Хорошо известная нам особа, проститутка Диди Холл, была найдена в проулке позади здания муниципалитета с перерезанным от уха до уха горлом. Сообщение поступило в шесть пятьдесят шесть, а в семь двенадцать позвонили из дома мистера Питера Нортона, который умер, выпив стакан свежевыжатого апельсинового сока. Оставив Эйба разбираться с убийством Диди, а Кори — с Картрайтами, я сам отправился к Нортонам. Жена и двое детей жертвы — девочка восьми лет и мальчик пяти — были в отчаянии, особенно жена. Казалось, она сошла с ума. Что-то узнать удалось только от девочки, которая клянется, что в стакане был апельсиновый сок. Сам стакан так и стоял на столе, наполовину пустой. Жена Нортона каждое утро готовила сок, потом отправлялась наверх, будить и одевать детей. В это время — около десяти минут — стакан оставался без присмотра, и некто посторонний мог что-то в него добавить.

— Стакан с остатками сока у меня, — сказал Патси, не отнимая руки от подбородка. — Результатов анализа еще нет, но полагаю, что мистера Нортона отравили большой дозой стрихнина. — Патрик поморщился. — Ужасная смерть.

— Пока я был у Нортонов, — продолжал Кармайн, — мне сообщили об изнасиловании и убийстве на Сикамор-стрит. Я послал Кори. Миссис Нортон нуждалась в женщине-полицейском, а их у нас не хватает. Доложи, Кори.

— Тело было обнаружено домовладельцем. — Теперь голос Кори звучал тверже. — Девушку звали Бьянка Толано. Лежала на полу, обнаженная, руки связаны за спиной. На теле следы пыток. Вокруг шеи обмотаны колготки, но я не думаю, что ее задушили, Кармайн. Скорее всего, причиной смерти послужила разбитая бутылка во влагалище.

— Ты прав, Кори, — отозвался Патси. — Вскрытия я еще не проводил, но сделал предварительный осмотр. Колготки служили еще одним средством пытки — стянуть, а потом отпустить.

— Черт знает что такое! — вырвалось у Сильвестри. — Нас атаковали маньяки?