Слишком глубоко - [76]

«Мне она нравится». — Она не могла поверить, насколько замечательно это было сделано, как талантлива была Синклер. — «Спасибо. Это — … ты удивительна».

Синклер опустила голову. Комплимент, очевидно, немного смутил ее. Она забрала статуэтку и осторожно поставила ее на стол. — «Я покрою ее еще одним слоем глазури завтра».

С минуту они стояли в полной тишине.

«Это было, так мило с твоей стороны». — Сначала пирог, теперь статуэтка. А я ничего ей не подарила. От этой мысли Патрисия очень неловко себя чувствовала.

«Мне нравится смотреть, как ты улыбаешься». — Выходя из комнаты, Синклер выключила лампу, они оказались почти в полной темноте. — «И ты меня вдохновляешь».

По позвоночнику Патрисии пробежали мурашки, когда она почувствовала, как Синклер потянулась мимо нее, чтобы включить другую лампу. Она открыла стеклянную дверь нижней полки и вынула статуэтку женщины. Когда она поднесла ее ближе, Патрисия почти прекратила дышать.

«Я сделала ее после того, когда впервые увидела тебя». — Синклер поместила фигуру в руку Патрисии. — «Твои волосы… это было настолько красиво. Ты шла к своей машине после нашего разговора, и распустила свои волосы, позволяя им развиваться на ветру».

Кожа Патрисии пылала. Она легонько провела пальцами по глянцевым темно-рыжим волосам. Она почти почувствовала тот ветерок. — «Она красивая». — Эндерсон не знала, что еще сказать и как выразить то, что она думала. — «Я была не очень — то вежлива с тобой в тот день. Да и потом тоже».

Синклер лишь улыбнулась. — «Это не имеет значения. Я почувствовала твой внутренний мир. И он показался мне очень красивым и богатым». — Она забрала статуэтку и поставила ее обратно на полку. — «Я не собиралась показывать тебе это. Не хотела, чтобы ты думала, что я пытаюсь произвести на тебя впечатление».

«Откуда у тебя такие мысли? Я бы никогда не подумала так о тебе».

Одри выпрямилась, глядя ей прямо в глаза. — «Я просто думаю, что ты… невероятна. И потрясающе красива».

Патрисия изо всех сил пыталась дышать ровно. — «Спасибо».

Никто и никогда не говорил ей таких слов. Да, она писала об этом, этими же самыми словами. Но услышать их в свой адрес — это было что-то и это вскружило ей голову.

Синклер снова улыбнулась, только на сей раз, она была немного более застенчива. Одри посмотрела на свои руки. — «Я такая грязная. Ты не возражаешь, если я пойду и быстренько приму душ?»

«Возражаю». — Ответ вылетел прежде, чем она могла обдумать то, что сказала.

Синклер выглядела удивленной. — «Что прости?»

Патрисия искала подходящие слова, чтобы объяснить свой импульс, но не находила их. Ее кровь горячей волной разливалась по телу. — «Я возражаю». — Ее сердце говорило за нее. Она не могла его остановить. — «Ты мне нравишься такая, как есть».

Синклер уставилась на нее. — «Я вся в краске и в глине».

«Да, знаю. Но ты упорно трудилась, и делала это для меня. Я знаю, что на это потребовалось время. И ты вложила в эту небольшую статуэтку свою душу, пот и слезы».

Патрисия представила, как Синклер сидит, сгорбившись за столом, и смотрит в большую лупу. Она представила, как Одри работает так в течение многих часов, создавая точную копию Джека. Тонкая пленка пота покрывает ее кожу. Эндерсон подошла к ней ближе и тело Синклер оказалось совсем рядом. Судорожный вдох и выдох Одри заставил ее грудь всколыхнуться.

Она выглядела такой возбужденной и такой сексуальной. В каждом ее жесте, взгляде чувствовалось почти животное желание. Ее кожа покраснела, дыхание было затруднено, взгляд стал проникновенным и сосредоточенным.

Патрисия смотрела на нее и чувствовала, как обострились ее собственные чувства. Она отчаянно желала испытать все, что могла дать ей Синклер. — «Я хочу почувствовать сухую глину на твоих руках, краску на кончиках твоих пальцев. Я хочу вдыхать запах твоей кожи и попробовать на вкус пот на твоей шее. Пожалуйста, не смывай их».

Воздух стал вязким и тяжелым, Патрисия с трудом втягивала его в свои легкие.

«Одри», — прошептала она. Это был самый первый раз, когда она произнесла ее имя вслух. Ей нравилось, как оно звучит, то, как произносят его ее губы.

Синклер шагнула вперед. Она быстро приблизилась к ней, глаза горели. — «Патрисия», — выдохнула она, протянув руку, чтобы коснуться ее лица.

От неожиданности Эндерсон порывисто вздохнула. Желание горячей волной разлилось по телу. Синклер не стала медлить и накрыла ее рот поцелуем. Патрисия сладко застонала, таким он был глубоким и страстным. Одри проникла в нее своим языком. И Патрисия сдалась, побежденная мощью и натиском более сильной женщины. Она позволила Синклер обнять себя, целовать грубо и властно. Эндерсон обвила ее сильные плечи своими руками, чтобы удержаться на ногах и млела от ощущения стальных мускулов.

«Я хочу тебя», — прошептала Синклер, покусывая мочку уха.

Патрисия уткнулась лицом в ее вспотевшую шею. Она была теплой и влажной, и отдавала запахом металла, который нагревается на солнце в жаркий летний день. Эндерсон поцеловала ее, желая ощутить текстуру кожи своими губами. Она, словно вампир, прикусила шею зубами, желая смешать острый солоноватый привкус от пота со своей кровью.