Слипперы - [10]

– Ладно. Но минут через сорок польет по-на стоящему.

– Сорока минут нам хватит, чтобы дойти до метро, – пожал я плечами.

Это ее убедило, и мы зашагали вверх по Тверской. Ни у нее, ни у меня зонта не было. Я вечно забываю свой, точнее, стесняюсь его старинного вида, а уж почему у нее не оказалось зонта, затрудняюсь сказать.

– А чем вы занимаетесь, когда не превращаете других людей в жаб? – спросил я.

– Я библиотекарь. Окончила библиотечный факультет Гуманитарного университета.

– Серьезно? – удивился я. – Я подумал, что вы какая-нибудь модель.

– Это, надо полагать, комплимент?

– Нет, констатация. Честно.

Она уловила искренность в моем голосе и снова покосилась на меня. С интересом. Я заработал минимум несколько очков сразу.

– А вы кто? – перевела она разговор.

– Журналист.

– Телевизионный? Я вас никогда не видела на экране.

– Газетный. То есть пишущий.

– Я не люблю журналистов. Вечно разносят сплетни. Или придумывают их.

– Вторая древнейшая профессия, – самокритично заметил я. – Ничего не поделаешь.

Некоторое время мы шли молча. У нее был капюшон, который она натянула, моя же голова постепенно мокла под дождем. Но мне нравилось так вот идти рядом с ней.

К тому же дождь остужал голову.

– О чем я сейчас думаю? – неожиданно спросила она.

– Что? – не понял я.

– Ну… вы же сканируете людей. Просканируйте меня и скажите, что я сейчас думаю.

– Вы думаете, что хорошо было бы, если бы я вас поцеловал, – сымпровизировал я.

– Нет. Об этом я как раз не думала, – улыбнулась она. – Значит, это неправда, что вы читаете мысли?

– Вообще-то правда. Но мне нужно время, чтобы познакомиться с человеком. Пообщаться с ним. Я не могу так сразу взять и сказать, о чем вы думаете. Или о чем думает кто-то другой. Это не так просто.

– Когда вас представляли, я решила, что вы просто смотрите на человека и уже знаете о нем все, – фыркнула она.

– Если бы это было так, я давно бы бросил все к чертям и купил себе остров, – усмехнулся я. – А вы разве можете внушить все и всем? Если, скажем, вам укажут на кого-то, вы можете без подготовки внушить ему, что он жаба?

Она замедлила шаг.

– Что значит – без подготовки?

– Ну… может, этот человек невнушаем. Может, он по силе внушения равен вам. Не у всех же получается пробить поле, говоря научным языком. Или влезть в душу, говоря по-народному. Разве не так?

– Так, – подтвердила она и почему-то взяла меня под руку.

Почти всю оставшуюся дорогу до станции метро мы молчали. Дождь усилился. Он уже не моросил, а падал крупными, тяжелыми каплями. Огромный город мок под дождевой пеленой, и некому было его просушить. Люди торопливо шли мимо или навстречу, вжав голову в плечи, смотря себе под ноги. Туфли хлюпали по лужам. Хлюп-хлюп. По мокрому асфальту шуршали шины машин. Машины сигналили фарами, и сумерки прорезали короткие вспышки света. Похоже на азбуку Морзе.

– Вы на «Пушкинскую» или «Тверскую»? – поинтересовался я.

– А мне все равно, – ответила она довольно загадочно.

– Мне на «Тверскую». И до «Динамо», – объяснил я, надеясь, что она скажет, где живет. Но она промолчала.

Скоро мы дошли до перехода и нырнули вниз. В оба ряда тянулись магазинчики, и мимо шел народ. Я никогда не видел, чтобы в этих киосках кто-нибудь что-нибудь покупал. Разве что гости столицы. В конце перехода кто-то играл на гитаре и пел надтреснутым голосом. Пахло сыростью. Как всегда, в переходе толкалось много тинейджеров. Девицы были одеты так, что запросто могли застудить себе все, что только можно. У парней были пустые лица. Мы проталкивались вперед, то и дело теряя друг друга. И скоро оказались у входа в метро.

– Проездной есть? – поинтересовался я, толкая стеклянную дверь.

– А я не поеду на метро, – спокойно заявила она. – Я просто провожала тебя. Вот и все. Хотелось прогуляться. Теперь пойду к себе.

– К себе – это куда?

– К себе – это к себе, – усмехнулась она.

– Может, проводить тебя? – предложил я.

– Не стоит. Ты промок и можешь простудиться. Езжай лучше домой.

Она поцеловала свою ладонь, приложила ее к моему лбу и растворилась в толпе.

6

На следующее утро я ровно в девять был у дверей квартиры, которая отныне должна была стать нашим офисом. Такая пунктуальность мне не свойственна, но это все же был первый рабочий день. Я вставил в замок ключ, но тут дверь открылась сама. На пороге стояла Маргарита. Ухоженная и симпатичная, как утреннее солнце. Она улыбнулась, увидев меня. Я сообразил, что вчера вечером она просто вернулась сюда и провела ночь в этой квартире. Вместо того, чтобы тащиться куда-то на метро.

– Привет, – поздоровался я.

– Привет, – отозвалась она и посторонилась, пропуская меня внутрь.

Я вошел. Видимо, она ожидала, что я скажу ей о своих подозрениях. Но я ничего не сказал. Снял куртку. Аккуратно повесил ее на вешалку, пригладил волосы.

– Мы первые? – поинтересовался я.

– Это я первая. А ты – второй, – поправила она меня.

Я понял, что у нее сложный характер. Впрочем, это и так было понятно.

– С начальством не спорят, – философски заметил я и вошел в комнату. Она вошла вслед за мной.

Я быстро обозрел помещение. Если она и спала, то не в этой комнате. Никаких следов проведенной ночи тут не наблюдалось. Кроме задвинутых штор, но они были сомкнуты и вчера.